Читать книгу Посланник МИД. Книга четвёртая онлайн

Геббельса это нисколько не убедило, он продолжал кричать: – Почему вы не поставили камеры на другой стороне стадиона?

Лени пролепетала, что это технически невыполнимо. Слишком велико расстояние.

– Почему вы не построили вышки возле трибуны?, – не унимался министр пропаганды рейха.

– Мне не разрешили, – почти плача ответила Лени.

Казалось, Геббельс вот-вот лопнет от злости. В этот момент на трибуну для почетных гостей взошел генерал-фельдмаршал Геринг… как всегда нарядный… в белой парадной форме.

А я подумал: – Для посвященных в этой встрече была особая изюминка. Многие знали, что они терпеть не могут друг друга.

Насколько я понял… Лени особенно не повезло из-за того, что именно Геббельс отвечал за размещение почетных гостей на трибуне, – и, как назло, у места, которое он оставил для Геринга, – одного из лучших в первом ряду – стояли её камеры и заслоняли собой вид.

Чтобы оправдаться перед Герингом и продемонстрировать свою невиновность, Геббельс стал кричать ещё громче на Лени.

Тут Геринг поднял руку – министр пропаганды замолчал, после чего Геринг повернулся к Лени и ласковым тоном сказал: – Да не плачь ты, девочка. Я уж как-нибудь умещусь.

Тут я понял, что не совсем стоит верить письмам Ольги про отношения Лени с боровом…

Фюрер еще не прибыл, но многие гости были свидетелями этой неприятной сцены.

С этого момента всего меня без остатка поглотила феерия первого дня Игр…

Я следил как за стадионом, так и за поведением Гитлера… котрого хорошо видел со своего места…

Самое сильное впечатление на Гитлера произвело неистовое торжество берлинцев, когда французская команда вступила на Олимпийский стадион. Она прошла мимо почетной трибуны Гитлера, подняв руки в приветствии и тем самым вызвала стихийный восторг многих зрителей.

Но Гитлер, как мне показалось, уловил в продолжительных аплодисментах голос народа, в котором была слышна тоска по миру и взаимопониманию с соседней западной страной.

Если я правильно понял то, свидетелем чего я тогда стал, это торжество берлинцев его скорее обеспокоило, чем обрадовало…