Читать книгу Спящий мир онлайн

Азовка потянулась отвесить балбесу оплеуху, но он увернулся. Елена не обиделась, её вообще нелегко было задеть. Мать положила руку на округлившийся живот:

– Отец ребёнка, Арактур, погиб на священном источнике, в день нашего перехода в мир грёз.

Ингвар дёрнул краем рта, а Ихтар округлил рот и присел, пристроив шляпу на колени, и проронил:

– Подожди, если отец Арактур, значит, ты носишь дитя уже три года?

– Ребёнок очень медленно растёт, – пояснила Елена, от чего-то глядя не на Ихтара, а на Ингвара. – Это особенное дитя, прошедшее миры. Оно – символ нашего союза: овейн и людей.

Лицо солдата ничего не выражало. «О, Елена, зачем ты перед ним распинаешься? Ему же плевать на нас и наш союз», – подумала Лиле и снова отвернулась.

– Ихтар, тебе тоже нужно чего-нибудь поесть, – спохватился Ясень и принялся рыться в мешках.

– Что? Братья, сёстры! Зачем вам еда? Выбросьте всё немедленно!

– О чём ты, Ихтар?

– В нас энергия духов! Нам больше не нужна пища! – Воскресший брат потащил мешок с припасами к костру, вознамерившись сжечь его.

Миротворцы застыли, не понимая, то ли он с ума сошел, то ли же познал великие истины.

– Остановись, Ихтар, – приказала Елена. – Может, в мире грёз тебе не нужна еда, но здесь мы в ней пока нуждаемся.

Ингвар. Живая земля

Дом миротворцы построили неплохо: добротный деревянный сруб, внутри условно разделённый на женскую и мужскую половину. Для женщин соорудили что-то вроде кроватей, а мужики так и спали на полу. Это, по мнению Ингвара, было вполне сносно, но вот вопросы к новому миру у него возникли поутру, когда рассвет ободком окаймил Живую землю.

Солнце светило слабо, не ярче, чем в мире грёз, а небо было затянуто серым покрывалом облаков. Выйдя из дома, Ингвар обвёл взглядом потемневшие скелеты деревьев без листвы, скудный огород и почву, потрескавшуюся от засухи. Либо глубокая бесснежная осень, либо здесь всегда так? Вчера кто-то из братьев сказал, что, кроме миротворцев, на Живой земле нет людей, и сейчас это не показалось удивительным.

Завтракали у костра. Один из братьев разливал по консервным банкам, заменявшим сектантам тарелки, жидкую кашицу, а Ингвар оглядывал собравшихся. За время, проведённое в мире грёз, он позабыл, как звать всех мужиков, но девушек запомнил: главная – Мать Елена, две овейн, белые, словно обточенный мрамор – Мора и Азовка. И последняя – Лиле, тонкая и подвижная, точно вода, брызжущая из шланга. Выглядела она как дикая ведьма из лесу: на шее у неё висели бусы из гигантских окаменевших муравьёв, на ушах круглые амулеты с паутиной, а тонкие запястья обвивали браслеты из мелких раковин. Ингвар задумался, насколько его смущают муравьи да улитки. Выходило, что не очень. Особенно если вспомнить, что она единственная в этом мире женщина, не считая овейн.