Читать книгу Забытые всеми онлайн
– Зачем еще? – непонимающе посмотрела Марфа.
– Кожа сморщится на щеках. На глаза очки с сильными диоптриями и соблюдать три вещи: походка должна быть замедленной; нельзя резко вертеть головой и надо прятать руки. По рукам можно определить возраст.
– И до первого патруля. Иногда они проверяют всех. И людей без документов отправляют в комендатуру.
– Имеете в виду карт-идентите, то есть вид на жительство?
– Это главный документ для эмигрантов.
– Документ я раздобуду.
– Как? – вырвалось у Катрин.
– Секрет, но за подлинность ручаюсь. Из Парижа он уедет. А дальше куда?
– Ему бы только добраться до Руана. Оттуда друзья из Сопротивления переправят его в Стокгольм на грузовом судне. Немцы все морские суда используют по своему назначению, но команды остались французские.
– С меня вид на жительство на мужчину пятидесяти лет, с вас все остальное. И перестаньте, Марфа, плакать. Вам это не к лицу.
– Когда можно забрать вид на жительство? – волновалась Морель.
– Завтра утром приезжайте ко мне и еще захватите с собой пару листов с данными на новых разыскиваемых. И мне не важно, что вы там напишите.
Иволгин не верил в свою удачу. И не поверил бы никогда, если бы не реальные люди вокруг отпрыска Воропаева. Теперь от него зависело спасение парня, одинаково важного для очень многих.
Тепло попрощались, и Иволгин пошел к выходу. В глазах Марфы светилась надежда.
Хартманн выслушал отчет за текущий день и остался доволен. Велел сосредоточиться на встрече с Дедюлиным, чтобы получить фамилию няньки.
Кондратьев пошел спать, Иволгин остался. Оказавшись в одиночестве, он открыл ящик стола и просмотрел документы тех, кто уже никогда не вернется назад. Выбор остановил на пятидесяти семилетием Разумовском Петре Ефимовиче. Его вид на жительство действовал еще семь с половиной месяцев. Чтобы не перепутать, Иволгин положил документ ребром и прислонил к стенке ящика. Не с собой же носить его. Он не мог поручиться, что его карманы не обыскивают во время сна.
Утром, вместо мадам Морель пожаловала госпожа Васьянова Надежда Сергеевна. Она сильно извинялась и твердила одно и то же: