Читать книгу Смута. Роман онлайн
– Дай-то Бог. Я вот всё размышляю, Саша, кому это нужно? Ради чего, ради каких высоких целей кто-то посылает людей на фронт и приказывает стрелять друг в друга? За что мы воюем? Раньше я бы ответил: за отечество, за государя императора. А теперь вижу: нет, это лишь слова и оправдания, а есть какие-то неведомые цели, ради которых и ведется эта война, но разве эти цели, какими бы они ни были важными, стоят того, чтобы люди, едва начавшие жизнь, расставались с ней так бессмысленно и небрежно? Разве ценность и неповторимость человеческой жизни не выше каких-то непонятных, далеких и, может быть, совсем не нужных и не достойных целей?
Ладно. Скоро опять туда. Не хочу пропадать зазря, но прятаться тоже не буду.
Что нового дома?
– Вера познакомилась с моим товарищем по университету. По-моему, влюбилась в него, и она ему, кажется, тоже не безразлична. Он врач, сейчас на фронте.
– Эх, Саша, влюбиться бы и не вспоминать больше никогда о войне.
– Как думаешь, надолго она?
– У меня такое ощущение, что она – навсегда. Мир сошел с ума и жить по-другому уже не может. Гляжу на вас с Варей, и спокойнее становится на душе. А то приходят разные жуткие мысли о том, что люди, все без исключения, разучились любить и умеют лишь убивать себе подобных.
В сентябре, после излечения, прапорщика Жилина откомандировали в 1-ю Московскую запасную артиллерийскую бригаду, что стояла на Ходынском поле, для обучения запасных нижних чинов артиллерийскому делу.
Небольшая хромота у него так и осталась.
III
– Вот послушайте, Саша, что сказал вчера Павел Николаевич в Государственной Думе. Это, несомненно, бомба.
После обеда в доме Зиминых, где Александр с женой бывали чуть ли не каждое воскресенье, они расположились с Петром Антоновичем в гостиной, а женщины ушли в комнаты. Тесть тыкал пальцем в свежую газету и говорил запальчиво и возбужденно. Речь шла о вчерашнем выступлении Милюкова в Государственной Думе.
– Вот здесь: «Мы потеряли веру в то, что нынешняя власть может нас привести к победе. Теперь эта власть опустилась ниже того уровня, на каком она стояла в нормальное время русской жизни.»