Читать книгу Манифест неприкаянного онлайн

На первый взгляд она ничем не отличалась от соседок по улице, что занимались абсолютно теми же вещами. Иногда я путался, в какой именно из восемнадцати домов я зашел в этот раз, ведь видимые мною картины в чуть измененных декорациях были чересчур схожими меж собой. Но в этой женщине дремало нечто не свойственное здешним местам, я почувствовал это еще при первом визите в ее дом – временами она выбивалась из общей программы: могла нервно отбросить от себя корзину с бельем, или же остановиться на полпути по лестнице, ведущей в коридор со спальными комнатами, смотря в одну точку, пока по ее лицу пробегала еле заметная боль. Не физического характера, нет, скорее ближе к молчаливой скорби. Подобное можно увидеть на физиономии старика на смертном одре, что прожил чересчур счастливую жизнь. Предчувствуя близость конца, он без устали будет уверять окружающих, насколько ему гордо от пройденной им дороги, со всеми допущенными ошибками и достигнутыми успехами. Но в мгновение, когда смерть и вправду подходит к его кровати, глядит холодным взглядом в медленно затухающие глаза своей жертвы из бесконечно пополняющегося списка, смертник осознает – как бы загодя он не готовился к этому происшествию, он все равно не готов терять все нажитое взамен беспросветной неизвестности, за границей которой огромен шанс встретить зияющее ничто. Будь у него силы, он бы попытался скатиться с постели и отползти в сторону дверного проема, стараясь не подпустить к себе неясный силуэт, что с каждой секундой уменьшает расстояние меж ними. Но все тщетно – сумрачной фигуре известно, что более он не сможет скрыться от нее, его дряхлое тело играет ей на руку. Единственное, на что хватает старика перед тем, как его груди коснется явившийся жнец – это та самая молчаливая скорбь, за секунду проходящая вспышкой по его лицу, прежде чем оно придет к виду, вызывающему глубинное отторжение у все еще живых существ.

Зная расписание, я дожидался ее появления в гостевом зале. Она появилась в срок, взяв в руки метелку для пыли и начав ежедневную уборку. Я подошел к ней вплотную, надеясь в очередной раз поймать хозяйку на нарушении местных поведенческих норм. Женщина скрутила губы трубочкой и что-то насвистывала себе под нос, переходя от полки к полке. Я ступал следом. Закончив с гостиной, она переместилась на кухню, затем мы поднялись по лестнице на второй этаж – ни единого сбоя, каждое движение являло собой идеал отточенности, достигнутый за годы бесконечной рутины. Лишь перед входом в супружескую спальню ею, как мне показалось, овладела нервная улыбка, но велика вероятность, что я выдал желаемое за действительное.