Читать книгу Дедушкины рассказы онлайн
« – Зачем Рабинович женился на якутке?
– Чтобы вывести породу морозоустойчивых евреев.» Еще-о-о-о!
«Разговор двух евреев:
« – Я хотел бы после смерти лежать рядом с великим талмудистом ребе Иезеккией.
– А я, – говорит Мотке Хабад, – хотел бы лежать с Софой Шнеерсон.
– Но ведь она жива!
– Вот именно!»
Еще! Ну, пожалуйста, продолжайте!
«К портному еврею пришел заказчик и просил сшить брюки.
– Когда будут готовы? – спросил заказчик.
– Через две недели.
– Через две недели? Да Господь Бог создал за неделю целый мир!
– Должен Вам сказать, и говно же этот мир, а брюки будут у вас что надо!»
Стол начал скандировать: «Еще! Еще! Еще!» Я взмолился, но меня не отпускали. Я взял паузу, напрягая память, и махнул рукой:
« – Мойша, ты бы занавесил окно. Вчера ты черт знает что делал со своей женой!
– Ты будешь смеяться, меня вчера не было дома.»
– Еще, ну последний! Я снова задумался, но согласился:
– Хорошо, самый последний!
«В Париже, Жан говорит Жаку:
– Можешь себе представить, снится мне дурацкий сон, будто я стою в Лувре в очереди за керосином?
– Действительно дурацкий. А мне еще хуже. Представляешь, ночью слышу стук в дверь, иду, открываю. Стоит Сильвана Помпонини! Я обалдел, а она входит, как к себе домой, сбрасывает мне на руки шубу, проходит нагая в спальню и ждет меня в постели!
– Ну а ты что?
– Так в этот момент звонок в дверь! Иду, открываю. Стоит Софи Лорен! Бросает мне шубу на руки, а сама, нагая, идет в спальню и ложится рядом с Сильваной! А я стою, как дурак, и не знаю, что делать…
– Дубина! Позвонил бы мне!
– Я звонил, но мне сказали, что ты стоишь в Лувре за керосином!»
Смех был дружным и долгим, но я развел руками:
– Вы меня вычерпали до дна. Сдаюсь…
Так прошел этот вечер. Для нас, отъезжающих, с грустинкой, для остальных весело. Было приятно видеть улыбающегося Гришу: он был доволен, и его хорошее настроение передалось нам.
А через два дня он провожал нас в аэропорт. Он прошел с нами таможенный контроль. У паспортного его остановили. Мы попрощались. Он долго стоял и смотрел нам вслед, пока мы не скрылись в лабиринте аэровокзала. В последний раз обернулись и пожелали Грише счастливой жизни. Нам было грустно.