Читать книгу По зову памяти былой онлайн

– Я не могу ему сочувствовать, прости уж. Сказать честно – я вообще не понимаю, как после всего, что он тебе сделал, ты можешь жить с ним в одной квартире, да ещё и папой называть, – Долоре взял его за руку, едва ощутимо поглаживая холодные ладони подушечками пальцев. Он видел перед собой всё того же ребёнка, что и тогда, шесть лет назад. Ребёнка, который часто плачет, когда думает о родных, всегда отводит взгляд, говорит очень тихо и робко, – Бросай ты это всё: нечего тебе с ним делать.

– Я – всхлип; парнишка тихонько постукивает бледными пальцами по столу, – Хотел, очень. Два года назад, – устало вздыхает Анхель и кладёт ладонь на потрёпанное писание, – Я собрался с мыслью, решил: всё, надо уходить. И ведь ничего не держало меня здесь – наоборот, мне было до ужаса страшно находиться с ним, потому что последние годы пил он, что называется, по- чёрному. Как напивался, начинал ругать и проклинать на чём свет стоит. – у Ханта предательски подрагивают губы, – А я не могу ему ответить: не хватит решимости даже голос на родного отца поднять, не то что руку… Мама всегда говорила, что какой бы ни был, но он всё-таки мой папа. А теперь папа и вовсе один не выживет: болезнь слишком ослабила его и он теперь почти не ходячий.

– Анхель досадливо вздохнул и посмотриел на друга. В этот момент в груди Эдвина что-то, давно сидящее в нём и вырвавшееся наружу, отозвалось горькой болью где-то в груди.

Эдвин почувствовал, как глаза становятся влажными: ему было жаль. Жаль, что Анхель – этот очень светлый, добрый и открытый миру мальчишка – оказался в плену у своей любви к семье, пусть её глава и не заслуживал её. Долоре крепко обнял его, уткнув лицом в плечо, и лёгкими движениями пальцев перебирал его кудрявые медные локоны. Это стало последней каплей для израненной души, хрупкой, словно хрустальный сосуд. Хант разрыдался и заключил друга в крепкие объятия, пряча лицо, точно ребёнок, ищущий защиты у матери.

Остаток дня они просидели, почти молча: если о чём-то и заговаривали, то каждый всячески старался обойти разговоры о семье, и для Анхеля это было огромным облегчением. Ему понадобилось немало времени, чтобы успокоиться и прийти в себя, отвлечься от навязчивых мыслей. Мальчик вспоминал самые счастливые моменты из детства, проведённые с местными ребятами, что и обсуждал со старым другом. От такого прошлого всегда веяло особым теплом, которое с возрастом как будто становилось недосягаемым, ускользавшим, позволяя лишь едва коснуться себя, стоило любому из парней предаться воспоминаниям. Это чувство приятно разливалось в груди каждый раз, когда в мыслях отчётливо проскальзывали образы из детства. На небольшой кухоньке с жёлтыми стенами, уже давно не видевшей ремонта, об этом времени напоминало старое радио. Оно стояло на подоконнике, выкрашенном белой краской, которая уже давно сделалась серой, а в некоторых местах и вовсе отставала. Эдвину вдруг вспомнилось, что раньше здесь были цветы в красивых расписных горшках, которыми Хельга очень гордилась, хотя на них и сказывалось время, что было видно по небольшим отколам. С карниза лёгким потоком струился полупрозрачный оранжевый тюль, что придавал проходившим сквозь него лучам вечернего солнца рыжеватый оттенок. Даже аромат свежезаваренного чая, распространившийся по помещению, как будто переносил ребят на несколько лет назад в прошлое. И в памяти невольно возникали образы Хельги, что хозяйничала на кухне и всегда угощала детей чаем, пока мужа не было дома. И то, как она незамысловато тихонечко подпевала крутившимся по радио песням, когда развешивала бельё во дворе.