Читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 онлайн
Кончалось письмо на личной ноте: Редозубов утверждал свою близость с Ширяевым и партийность как базис этой дружбы:
Ух, я здорово разболтался об наших делах, но это мое мнение, а от тебя я его скрывать не намерен.
Я живу «слава богу» по-настоящему, т. е. как подобает жить партийному человеку. Без излишнего употребления алкоголя и пр. напитков. У Горбатых родился сын, Борька. Уехал, и мы его проводили.
Петр Иванович Горбатых был на пару лет старше Редозубова. Сначала он был шахтером, позже стал колбасником. Во время революции дезертировал из Белой армии. Примкнув к большевикам в решающее время, он быстро стал членом ревкома, откуда был послан на учебу на рабфак. Как и Ширяев, Горбатых недавно уехал в Ленинград и стал свидетелем разгрома «Новой оппозиции». Вернувшись в Томск, он расскажет об этом в Сибирском технологическом институте. Связи между томскими и ленинградскими вузами были отлично налажены.
Заключительные строчки письма Редозубова бросали вызов, раскрывая кредо автора:
Даже нет никакого желания описывать всю ненужную процедуру. Пусть это письмо будет только ответом на один вопрос, поставленный тобой:
На какой стороне ты?
Я на стороне ЦК. За единство партии. Против ошибок Зиновьева, Сафарова, Каменева, Крупской, Сокольникова, Евдокимова, Саркиса и др.
Надеюсь, что ты тоже будешь за это.
Митька.В постскриптуме к письму Редозубов писал, что прочитал сочинение 1925 года «Три опыта и три победы ленинградского пролетариата» – автором ее был руководитель Ленинградского губкома Даниеланц Артюнович Саркис, предваряло ее предисловие Зиновьева, и выражала она претензии Ленинградской организации на партийное лидерство.
В конце письма приводились точные временные координаты:
31 декабря 2 часа дня.
(письмо получил 12 часов дня 31 декабря).
Так что могу требовать от тебя такой же аккуратности по отношению ко мне и не пропускать письмо без ответа97.
Как и полагалось коммунисту, Редозубов наблюдал за собой научно, следил за бюджетом своего времени. К этому же обязывал и свое окружение, по крайней мере партийцев. Жить полагалось по заветам нового быта.