Читать книгу Добро пожаловать в Хтонь онлайн
– Сдались они вот тебе все? Будь тем, кем хочешь казаться, не пасуй перед жизнью.
– Plaudite, acta est fabula.
– Слышь, Цезарь, давай по-русски…
– Рукоплещите, комедия окончена.
– А-а-а-а! Может, по пивку?
– Лёва, мы же приличные люди! И я за рулем!
– А я по пивку!
– На обратном пути.
– Хорошо.
– Смотри! – Лёва указал на проходившую мимо толпу школоты с экскурсоводом: как бы та ни распиналась пред отроками, из мобил они не вылезали, – Вот на кой их сюда привезли? Им же плевать!
– Во-во, а еще нас поколением пепси называли. Слепая игра сперматозоидов и яйцеклетки породила непутевых. Пропащие совсем…
– Поехали уже, Виталь! Трубы горят!
– Вообще-то я просвещаюсь, и это ты больше всех орал: «Поехали к Чехову на дачу! Поехали к Чехову на дачу!»
– Ну съездили, отметились! Все! До скорых встреч, Антон Палыч.
– Нет в тебе ничего глубокого, Лёва!
– Денег тогда в долг больше не проси.
– Да ладно-ладно, чего началось-то? Поехали.
Мечты моего товарища сбылись в продуктовом магазине соседней деревни, где он затарился несколькими полторашками Лакинского нефильтрованного. В любом человеке есть нечто, за что он готов умереть, помпезно и под истории. Для Лёвчика сиим стало пиво. Любовь и пенное. Любовь к пенному. Пенно о любви. Эта любовь была настолько крепка, что не было в мире той силы, способной разрушить ее.
– Лёва, на МКАДе нельзя останавливаться.
– Я сильный.
– Мда-а-а!
В своих суждениях о стойкости организма мой друг, конечно, преувеличивал, потому уже через час завязывал в узел свой готовый взорваться кран, а останавливаться было нельзя.
– Виталя, тормози, я больше не могу!
– Да тут осталось до дома три поворота, терпи!
– О, смотри, наш друг на мотоциклетке снова машет палкой.
Я открываю со скрипом окно, а Лёвчик пулей летит в редколесье. Страж правопорядка, забыв обо мне, помчал за преступником. Теперь он – эвентуальный наркоман. Я хохотал так, что не мог остановиться. Штраф мы все же получили, правда, за мелкое хулиганство в размере пятисот рублей, ибо мой друг не прекращал опустошать баки даже тогда, когда шериф дорог настиг его и начал читать морали о чести, достоинстве и приличии гражданского общества.