Читать книгу Из рассказов Иоганна Петера Айхёрнхена онлайн

Иного занятия, и в самом деле, не имелось: погода не благоприятствовала прогулкам даже по скучным окрестностям этой станции. Мало того, что было холодно, так еще и почти постоянно дул сильный ветер, в изобилии засыпавший все вокруг колючим снегом.

Так прошел день, чтение Эвальду порядком наскучило, хотелось общения с человеческим существом – хотя бы даже и со смотрителем станции, тем более, что и последний, похоже томился от тоски и безделья: несколько раз он даже пытался завязать разговор, словно бы забывая о возвышавшейся между ними непреодолимой языковой преграде – наконец, в очередной раз осознав тщетность подобных поползновений, махнул рукой и куда-то исчез – Эвальд вернулся было к своему роману, но тут смотритель опять заглянул в его комнату, причем лицо его теперь несло на себе какую-то игривую, или лучше сказать – плутовскую маску. Он поманил молодого человека, и тот подчинился.

Они вышли в общее помещение, которое у русских зовется горница – что значит «маленький город», Städtchen, поскольку там зимою обычно люди встречаются друг с другом, словно бы на улицах города. Посреди горницы помещался круглый стол, смотритель знаками пригласил Эвальда занять за ним место, сам уселся напротив и что-то крикнул своей прислуге. Та принялась выносить кушанья – причем, все разом, во французской манере, а не последовательно, как принято по русскому обычаю. Тем не менее, все блюда были русские – весьма жирные и тщательно, избыточно вываренные с малым присутствием пряностей, до полного исчезновения следов естественного оттенка овощей и телятины – впрочем, Эвальду уже представлялся до этого случай познакомиться с русской кухней: в силу своей юношеской беззаботности, он находил ее произведения сытными и при этом даже довольно приятными на вкус – не задумываясь ни на мгновение о нездоровье подобной еды, с годами неминуемо приводящей к истощению желчи и ожирению сердца.

Таким образом, стол был в скором времени накрыт и в его центре, словно сторожевая башня старинного замка, возвышалась большущая бутыль белого мутного стекла без надписей, наполненная на три четверти. Это была водка, русский шнапс, называемый в той стране Weißwein – видимо, чтобы скрыть от ушей моралистов истинную крепость и разрушительность напитка. Мой племянник, обладавший от природы некоторой проницательностью, тут же понял, что удостоился сейчас личного приглашения смотрителя и что теперь он в приватных гостях, а стало быть, к заключенному давеча контракту на проживание все происходящее отношения не имеет, никак не ущемляя кошелек небогатого путешественника. Воспряв духом, он последовал примеру своего хозяина и приступил к телятине со всем прочим. Таким образом, они принялись пировать вдвоем, делая упор на это самое русское белое вино – лишь с первого глотка показавшееся Эвальду дурно очищенным. Пригубив его повторно, он уже нашел сей напиток вполне терпимым, а далее и вовсе перестал замечать его вкус – всякий раз, следуя за смотрителем и опрокидывая рюмку в себя решительным движением руки, которую спешил таким образом высвободить ради куска мяса.