Читать книгу Главное управление онлайн

– Все выложил наш вьетнамец! – донесся бодрый оперской баритон. – Злодей сейчас в Ташкенте, завтра вылетает сюда. На следующей неделе должен ехать в Польшу, оттуда – в Берлин. Видимо, получил новый заказ.

– А куда денем свидетеля? – поинтересовался я. – Его надо изолировать. Брякнет дружкам, что их тут ждут, ищи ветра…

– Давно нам пора свои камеры устраивать, – горестно вздохнул сослуживец. – Ну да ладно, придумаем что-нибудь. Пристегнем к какому-нибудь делу в качестве подозреваемого, устроим на нары. А там – пардон, обознались.

Ну-с, это утрясли. Действительно, где содержать задержанных? Во дворе у нас были отстроены гаражи, но их превратили в клетки, куда после рейдов свозили братву, скопом отгружая ее в ожидании разбирательств по сетчатым отсекам. Братва роптала: просидеть зимой на морозе ночку под запором на улице было непросто.

И тут я вспомнил! Вот что меня подспудно тревожило! Мошенник-осетин! Отвез его Корнеев в предвариловку? А вдруг…

Я позвонил в отдел. И точно! Мои раздолбаи про все забыли, и задержанный три дня назад мошенник все еще томился в подвале, прикованный к тренажеру. Меня пробил озноб. Я вызвал Акимова:

– Срочно в трюм! Вы сошли с ума, идиоты! А вдруг он там коньки отбросил?

На лице Акимова мелькнула тень озабоченности, а затем последовала фраза:

– Да, закрутились, недоработочка налицо. Устаем от нагрузок.

– А если там покойник?! – орал я.

– Ну, значит, в районе найдут труп неизвестного бродяги…

Впрочем, осетин оказался жив, претензий не высказывал, после душа и чая с бутербродами попросил бумагу и ручку, а далее написал чистосердечное признание на двадцати страницах, включая эпизоды преступлений, совершенных на протяжении последних восьми лет его активного участия в разнообразных мошеннических преступных группах.

Закончив повествование о своей одиссее, арестант вежливо обратился ко мне:

– А письмо маме могу написать? Вы перешлете? Обещаете?

– Клятва нужна? Каждый по зубу даем…

– Ага… – Он покрутил в уставших от писанины пальцах ручку и, высунув язык в стараниях сочинения преамбулы, перешел от жанра протокольно-повествовательного к эпистолярному.