Читать книгу Торжество Русской Литературы. Очерки, эссе онлайн

(частично текст был зачитан в качестве содоклада на научно-практической конференции в Литературном институте)

Сразу подумал: вот бы немножко переключиться, написать под видом рецензии маленький мемуар.

Тесный такой подвальчик старинной театральной библиотеки. Презентация новой поэтической книжки Дмитрия Цесельчука «В рай как прежде открыта калитка». Поэзия по-прежнему в глубоком подполье. Как в молодости. Так, вероятно, и надо: поэзия – перманентные катакомбы, удел пассионарных неофитов. И вечная юность. Рай.

Знакомые-незнакомые глаза. Хорошие. Неравнодушные. Человеческие. Несколько старых друзей. И неожиданно для одного культурного мероприятия – густой рой сугубо личных, очень давних воспоминаний, ассоциаций.

Кстати, первый раздел книги так и озаглавлен «Private Life». Аллюзия с англо-саксонским периодом Бродского. В переводе с английского – «Частная жизнь». А еще точнее – «личная». Само понятие в качестве исходного концепта.

С этого и начал Цесельчук, упершись локтями в изящный, утрасовременного дизайна, как на брифингах ООН, стойку-пюпитр. В очках для «близости». Адекватно харизматичный, точь-в-точь как на новенькой обложке.

– В конце концов, это ведь нормально, – принялся разобъяснять он. Интеллигентно. Как бы оправдываясь, – это ведь еще у Пушкина о себе: мол, мещанин я, мещанин…

Аналогично, мол, и мы, литераторы, всегда себя так ощущаем. Как он, Александр Сергеевич. И прозаики, и поэты. Вот и у Бродского, знакомца Цесельчука в молодые годы, где-то эта тема тоже обозначена.

А как насчет Боба Дилана?..

Нет, пожалуй, я бы не смог писать мемуары. Куда там рецензии. Зверски трудное это дело. Едва начнешь протирать закопченное стеклышко памяти, как за ним сразу вспыхивают звезды, много звезд, солнце, луна, распахивается небо, бегут ручьи, пахнут почки, зеленится зелень, слышны родные голоса, смеются девушки, машут руками, танцуют, плачут люди. Как обо всем об этом рассказать?! А ведь жанр мемуара, как ни странно, предполагает определенную компактность изложения. Хоть бы в результате и выписались два тома «Былого и дум» как у Герцена. Но никак не растеканье мысью по древу.