Читать книгу «No identification». Роман в 2-х частях. «Дом Без Привидений» и «Жизнь с Привидениями» онлайн

А значит, ещё поживём!

*

В городе на Неве его Создатель-Пётр навсегда стал его же Хранителем и олицетворением. Образ великана в синем морском сюртуке, треуголке с пером и тонкими усиками на клинообразном лице, встаёт исполином из-за каждого дома-особняка, словно зависает в серых тучах над проспектами, следя за потомками – как ценят, как берегут? Ни один город на земле не ассоциируется так сильно с конкретным человеком – заложившим этот город – возводя его персону в миф, легенду, возвеличивая оного до состояния полубога.

Возможно, в будний день этот факт не так явно бросается в глаза. Но вот в выходные… Величавый Невский в субботу обретает своё былое вековое достоинство. Словно невидимым посохом Петра, сметается серая пена повседневной суеты. Грациозно шуршат экипажи, избавленные прогрессом от живых коней, так же воняют, нет на бортах золочёной бижутерии инкрустаций, но возвращается вальяжность моционных карет – Питер достоин неспешности в езде. Праздно прогуливаются пёстрые зеваки – метясь в прицелы фотоаппаратов, пусть это не художники, спешащие в масле запечатлеть величие Северной Пальмиры, но и времена наши требуют большего объёма зафиксированной информации, засим – фотосессия прогулки, ныне – в самый раз. Не так визгливы городские сумасшедшие – вездесущие в любые эпохи, и даже как-то зазывнее блестят вывески кафешек и рестораций. Шарму города – нет равных.

Публика в Питере особенная. Буддисты говорят о перерождениях, и, если они правы, то коренные питерские жители не особо так разбредаются в следующих жизнях по планете, а продолжают круги рождений исключительно в своём любимом городе. А ежели и случится-таки промахнуться с рождением, то – возвращаются жить сюда, домой. Отсюда и дамы в кринолине на Невском, и господа в пенсне и с бакенбардами. Но, не реинкарнацией единой богат Питер. При наличии избытка фантазии, можно заметить среди прохожих множество прототипов классических литературных героев. Именно воплощённая в живую плоть писательская мысль поражает взгляд. Очень много Гоголя, слишком много. Обязательно встретите Плюшкина, внимательно изучающего сокровища мусорного бака (не из нищенства, нет, из мании «коллекционерства нужностей»), наткнётся на вас и грудастая Коробочка с авоськами, заденет локтем Собакевич. Не раз прошмыгнёт застиранная обветшалая шинель. Носов в лимузинах проедет мимо штук пятнадцать. Как привет от Достоевского, за один проход по проспекту, встретится как минимум девять Раскольниковых и тридцать Мышкиных с блаженными лицами и книжками. У первых, явно что-то нехорошее спрятано за пазухой, на эту мысль наталкивает встревоженный взгляд красных от недосыпа, бегающих глаз. И более современные персонажи Зощенко – в каждом третьем. Взгляд отсеивает иногородних, но и среди них колоритные персоны – не редкость.