Читать книгу Повесть о чтении онлайн

Образовалась эта мешанина постепенно из тех книг, которым я почему-либо не нашла точного места. Туда толкала двойники, пока не решила, кого ими осчастливить. А также книги почему-либо меня не заинтересовавшие (то ли выше моего разума философия, проблемы науки и техники; то ли – наоборот – простоватые или насквозь знакомые), но! связанные с воспоминаниями о каком-то человеке или каком-то событии. И у меня не хватило духа с ними расстаться. А иные появились в неподходящий момент, в суматошный час. Например, вручены в юбилей с кучей бытовых предметов и были сунуты в шкаф, чтоб освободить руки для объятий. И застряли там по забывчивости…

Но вот сегодня я туда залезаю, в это неудобное, редко посещаемое место, и обнаруживаю там довоенный «Юго-Запад» Багрицкого, о существовании которого я сто лет не вспоминала (томик более поздний и более полный стоит в главном шкафу, на видном месте). Но ведь именно «Юго-Запад» в пятьдесят четвертом году перевернул моё представление о поэзии. О! А вот «Рабы ГБ» Юрия Щекочихина, которую мне никак нигде не удаётся ухватить. И ведь смутно представляла, что мне её, кажется, дарили. И вроде, кто-то тут же перехватил «на недельку». А она вот где! Дождался Щекочихин своего… нет, моего часа.

И в Шеллер-Михайлова я, наконец, загляну. А то так и полощется у меня в голове эта фамилия с чьим-то несмываемым клеймом – «писатель второго ряда». Пора бы составить и собственное мнение. Особенно сегодня, когда я уже знаю, как непросто достается насыпание (написание?) этих скромных холмов словесности, благодаря которым постепенно, шаг за шагом, меняется пейзаж литературы: нулевая равнина превращается в горные цепи – сначала Лескова и Панаева, потом в горные склоны Гончарова и Тургенева, чтобы увенчаться пиками Толстого, Достоевского, Чехова.

Впрочем, честно говоря, в тот момент никаким «мудрым размышлизмам» я не предавалась, а просто уткнулась в эти неожиданные находки. Которые вместе с десятком других, раньше не прочитанных книг (а я-то всегда хвасталась, что у меня в библиотеке их не больше двух-трех!) доставили мне целый месяц удовольствия. После трех месяцев тяжелой, неприятной работы (тоже неправильно сказано: тяжелой – да, а неприятной? Сколь было воспоминаний! открытий! радости! а даже если и огорчений, то всё равно по высокому поводу! всё равно – чувств, которых так не хватает! И с таким счастливым финалом).