Читать книгу Повесть о чтении онлайн

Порочная, лживая конструкция! Её ещё в зачаточном состоянии в годы победоносного нашествия телевидения убедительно, казалось бы, развенчал Брэдбери («451˚ по Фаренгейту»).

Но рано торжествовали любители чтения! Теперь у врагов бумажной книги появился новый могучий союзник – вездесущий и действительно безгранично полезный интернет, без которого сегодня не обойтись ни в одной отрасли человеческой деятельности. И с его помощью, в частности, упростилась, облегчилась вся процедура оформления книги, набора, печатанья рукописи, контакта между автором, редактором, корректором, распространение тиража. А люди других специальностей назовут ещё тысячи процедур, выполняемых интернетом.

Но как бы ни был он могуч и вездесущ, уверяю вас, книгу ни он, ни какие-то новые технические и биологические перевороты (включая фантастическую передачу мыслей на расстоянии) не заменит.

И я решила, что должна, обязана доказать это вам, любезный читатель. На собственном жизненном опыте. Который, мне кажется, заслуживает изучения. Потому что он очень велик – восемьдесят пять лет, но одновременно принадлежит достаточно объективному человеку. А ещё я отношусь к совершенно уникальному сообществу, поколению читателей, которое выросло и сформировалось в особое время, в особом месте, особым образом.

И поэтому если бы читателям давали разряды и звания, то мы, дети войны, почти все оказались бы «мастерами чтения». Или читателями шестого разряда.

Итак, приступаем.

Знакомство с книгой у меня началось очень рано, ещё до трёх лет. Считаю, что повезло. Тут перестараться невозможно. Но – всё по порядку.

Про первые два года своей жизни я не помню абсолютно ничего. Заменяли память рассказы бабушки и мамы про девятиметровую комнату в коммунальной московской квартире. Про няньку Шуру, которая панацеей от всех детских болезней считала тертые яблоки. Про то, как Юрик, мамин брат, проезжая из Ростова на практику в Редкино и обратно, останавливался у нас на пару дней. Спал при этом на обеденном столе. А первая сказанная мною фраза месяцев в одиннадцать была – «Сит агился», когда отец щелкнул выключателем. И подмосковная Перловка, в которой мы прожили лето тридцать четвёртого года, в детском сознании не отразилась. Но я знала, опять же по воспоминаниям моих женщин, что место было чудесное, а главное – там я в год и два месяца встала на ноги и пошла. В Москве то ли рахит мешал, то ли отсутствие свободного пола. Значительно позже, из каких-то реплик матери, из старых писем отца в её архиве, догадалась, что именно московская теснота, неустроенность спровоцировала первые их ссоры, взаимное раздражение. А как выход из этой ситуации явилось ставропольское предложение.