Читать книгу Туман онлайн

Сочетание эротики и метафизики кажется мне, однако, вполне логичным, поскольку наши народы, судя по их литературе, начинали с воинственности и религиозности, а склонились затем к эротике и метафизике. В эпоху консептизма культ женщины соединился с культом изощренной сложности. Духовный расцвет наших народов начался в средние века, когда в варварском обществе царила религиозная экзальтация на грани с мистической и экзальтация воинская – рукоять меча имела форму креста. Однако женщины занимали очень скромное место в коллективном воображении, а философские идеи как таковые спали под крылом теологии в монастырях. Эротика и метафизика развиваются бок о бок. Религия воинственна, метафизика эротична, сладострастна.

Религиозность придает человеку воинственности и боевитости – или наоборот: воинственность делает его религиозным. Опять же, существует метафизический инстинкт, стремление познать то, что для нас не предназначено, то есть первородный грех. Он пробуждает в человеке чувственность. Или наоборот: чувственность пробуждает в нас, как в Еве, метафизический инстинкт, жажду познания добра и зла. А ведь есть еще и мистика – метафизика религии, порожденная чувственностью и воинственностью.

Все это не было новостью для афинской гетеры Теодоты, которую упоминал в «Воспоминаниях» Ксенофонт: побеседовав с Сократом и восхитившись его методом исследовать истину, точнее, помогать ей родиться на свет, она предложила ему побыть при ней сводником (точнее, соохотником, так как в оригинале использовано слово synthérates», как сказал дон Мигель, профессор древнегреческого языка, который и поделился со мной этим интересным, многое объясняющим фактом) и помочь в привлечении покровителей. Сам этот прелюбопытнейший диалог между Теодотой, гетерой, и Сократом, философом-акушером, демонстрирует, что ремесла их по сути похожи: в какой-то мере философия – сводничество, а сводничество – философия.

Даже если на деле все совсем иначе, никто, хвала Господу, не станет отрицать, что острота удалась.

Впрочем, мне очевидно, что мой дражайший учитель дон Фульхенсио Энтрамбосмарес дель Акилон, которого дон Мигель так детально обрисовал в романе (или рамане) «Любовь и педагогика», будет не согласен с моим противопоставлением религии и воинственности с одной стороны, философии и эротики – с другой. Заранее не сомневаюсь, что именитый автор «Ars magna combinatoria» вынесет в отдельные категории религию воинственную и религию эротическую, метафизику воинственную и метафизику эротическую, эротизм религиозный и эротизм метафизический, воинственность метафизическую и воинственность религиозную… А с другой стороны – метафизическую религию, религиозную метафизику, воинственный эротизм, эротическую воинственность. Это я еще молчу о религиозной религии, метафизической метафизике, эротическом эротизме и воинствующей воинственности. В сумме выйдет шестнадцать бинарных комбинаций. О троичных комбинациях умолчу – эротическо-метафизическая религия, воинственно-религиозная метафизика… К сожалению, нет у меня ни таланта к неисчерпаемой комбинаторике, как у дона Фульхенсио, ни, тем более, дара дона Мигеля все перемешивать и создавать неопределенность.