Читать книгу Незафиксированность онлайн
Женщины (Кирилл называл их не иначе как тётки) застыли точно две восковые статуи. У них были имена, у этих статуй – Ирина Эдуардовна и Виолетта Баранова. Однако имена никак не подчёркивали что-либо личное в женщинах, не создавали с ними единый образ, и Кирилл иногда забывал, как их зовут и обозначал тёток просто – она и она.
Все трое взирали на Кирилла так, будто вопрошали: «Ну и?» Единственное, что он мог им ответить:
– Вот, – и ударить ладонью по коробке.
Кто-то с силой и грохотом открыл ногой дверь. Кирилл обернулся и увидел, как Великанов вносит в кабинет ещё одну картонную коробку. Великанов опустил её на стол рядом с Кириллом и самодовольным тоном, с нескрываемой враждебностью гаркнул:
– На, устанавливай.
Кирилл проглотил агрессию в свой адрес и покорно начал разрезать ножницами целлофановую плёнку на коробках.
Великанов отвернулся, снял с себя полицейский китель, оглядел его и принялся щёткой чистить от складской пыли.
Восковые статуи оживились, одна из них, Ирина Эдуардовна, всплеснув руками, слёзно запричитала:
– Ну почему только два принтера? У нас же три ноутбука, нам теперь тут до ночи сидеть печатать?
– А я ж знал, что херня будет, – откликнулся тревожным смехом Сашка.
Эдуардовна ничего не услышала, так и била фонтаном её раздосадованная беспокойная речь:
– Ну как же! Кирилл, как нам теперь быть? Вот будем до ночи работать… Вот вы готовы, я вот не готова…
Кирилл извлёк из коробок принтера Olivetti, распаковал провода – делал всё это не спеша и отстранённо. Виолетта Баранова наблюдала за ним с опаской, ожидая от всего происходящего таких дел, которые могли бы нарушить её комфорт. Великанов тем временем закончил чистить китель, надел его на себя, покрасовался перед зеркалом, достал из кармана перстень со стекляшкой и натянул на палец. То была обыкновенная тусклая стекляшка, не какой-нибудь драгоценный или редкий камень, а дешёвая побрякушка, купленная в захудалом рыночном ларьке.
Из кабинета начальника на шум и разговоры вышел Всеволод Колпак. При виде принтеров обеспокоенный взгляд его сменился бессмысленным взглядом животного.