Читать книгу В этот день я познакомился с собой. Книга о том, как сын научил отца жизни онлайн

За спиной сверкнула молния, отбросив тень сутулого мужчины.

Помявшись на ногах, я, дрожа всем телом, нерешительно постучал. Прогремел гром, перекрыв стук, и мне показалось, что я почти не дотронулся до двери. Поднял кулак снова, и в этот момент кто-то с обратной стороны потянул ручку на себя.

В проёме, придерживая дверь одной рукой, стоял священник. Слегка сощурившись, он сверху вниз скользнул по мне взглядом и, увидев лужу, жестом пригласил войти. Я, не поднимая головы, сделал два нерешительных шага и вздрогнул, когда дверь захлопнулась. По лбу ещё стекала вода, и я, изловчившись, чтобы не привлекать внимание, смахнул остатки капель.

– Проходите, пожалуйста. – мягким, словно укрывающим махровым одеялом, голосом обратился ко мне священник.

С левой стороны возле стенки стояла крохотная непримечательная церковная лавка. Поверх священных писаний и иконок на продажу на меня подозрительно смотрела женщина. Её гладкую, как шар для боулинга, голову покрывал шёлковый шарф, лицо бледное, как кусок мела, а от бровей осталась лишь тонкая полоска.

Вернув голову на место, я шёл, вглядываясь в развевающуюся при ходьбе чёрную безупречно отглаженную рясу священника.

По бокам стояли шесть рядов скамеек цвета спелой черешни.

В храме никого, кроме нас, не было, и каждый шаг разносился эхом.

Подойдя к первому ряду, священник пригласил сесть с краю, а затем опустился рядом. Не глядя на меня, он сказал:

– Что привело вас в дом господа?

– Непогода. – ответил я, не успев подумать.

За стенами послышался раскат грома.

Мне показалось, что священник прогонит меня прочь, но вместо этого он, спрятав руки под рясой, проговорил:

– Всех сюда приводит непогода либо за окном, либо в душе.

Я потупил взгляд в пол. На мрамор с причудливым узором, напоминающим скруглённые кресты, падали тени от подрагивающих у алтаря свечей.

Я не мог, а главное, не знал, как раскрыться… За довольно короткий срок после трагедии я оброс слоем безразличия. Эмоции были зацементированы под плитой разочарований и гнева. Прежде всего на самого себя. Я был никем и остался жить, а Нина, она… Я сделал глубокий вдох… Она была для меня всем, и её забрали.