Читать книгу Жизнь, которая словно навечно онлайн

– Да что там погода. Погода, она всегда гнилая была, – Рудковски говорил так медленно и с таким трудом, что Генри даже поинтересовался, не выльется ли диалог в его истощение. – Главное, чтобы рыба в реке водилась, а то придется нам со Шмальцем даром раздавать рыболовные снасти прямо перед витриной магазина.

– У вас свой магазин? – без особого энтузиазма спросил Генри.

С каждым предложением Джозефа парень питал к мужчине все больше отвращения и искренне недоумевал, как Элеонора, эта прекрасная женщина, могла сосуществовать с его сальным телом. Задавая вопрос, Генри не то чтобы хотел услышать ответ – он лишь надеялся скоротать бесконечное время до прихода девушек.

– «Большая рыба» на Мюль-Стрит, – мужчина смерил его таким взглядом, будто незнание о его рыболовном магазине приравнивалось к неспособности сложить два плюс два. Генри в ответ сделал вид, словно новость его впечатлила.

– Заждались? – миссис Рудковски буквально вплыла в приглушенного света комнату. За ней неуверенно потоптала Мелания.

Элеонора надела платье красного цвета. Сверху его страсть подчеркивал V-образный вырез. Он же оголял золотой кулон, подаренный мужем по случаю юбилея. Рукава у наряда отсутствовали, как и нужда в них – все внимание занимал корсет, подчеркивающий удивительной стройности талию.

Меланию нарядили в костюмчик цвета спелого абрикоса. На голове у девчушки блестела игрушечная корона. По словам самой девочки, работа ее мечты – принцесса снежинок.

Однако какими красотами ни сияла комната, как ни блистали разноцветные елочные гирлянды и украшения девушек, когда в дверной проем вошла Катерина, даже всегда собранный и вникающий в происходящее Генри лишился способности говорить.

Вопреки наставлениям матери и принятым в Энгебурге устоям, Рудковски яро отстаивала право на брючный костюм, пусть и торжественность случая приравнивалась к главному празднику года. Будучи, как утверждали, предметом исключительно гардероба мужского, пиджак светло-голубых тонов отнюдь не «огрублял» вида девушки. Катерина, утопшая в его широких покроях, напротив, казалась чудовищно хрупкой и беззащитной.