Читать книгу На заре… онлайн

листья желтые на тротуар.


1991

Все-таки свет

Я сегодня не скоро

полюбил этот город,

он с утра ненавистен мне был.


Ни дождя и не снега,

просто хмурое небо.

Почему я его полюбил?


Потому ли, что вечер

обозначился встречей,

где готовят мне вкусный обед?


Или солнце свозь тучи

мне подбросило лучик?

Хоть и маленький, – все-таки свет.


1991

Отраженья

В лужах тонут отраженья

фонарей, прохожих, зданий.

Неживого измеренья

выдает существованье


ветра слабое движенье.

Водной глади колыханье

разбивает впечатленье

двух миров в один слиянья.


Мы – одни, они – другие,

хоть во многом и похожи,

эти планы городские,

эти профили прохожих…


И почти такой же ветер

им мешает нас заметить.


1991

Сны

Ранним утром в сентябре

дремлет парк в холодной дымке.

Отложив свою свирель,

дремлет ветер-невидимка.


Редко-редко с высоты

тополей поодиночке,

словно желтенькие точки,

сонно падают листы


на тетрадь осенних дней.

Травы, головы склоняя,

спят в подножье тополей,

в травах спит роса ночная.


Как ломающийся сук

не слышны сорочьи кличи –

птицы дремлют.

Спит добычи

не дождавшийся паук,


лишь колышется едва

меж ветвей паучья пряжа.

На лету уснул комар,

замерев в немом пассаже.


Двухэтажный старый дом

мирно дремлет на опушке.

В доме спят часы с кукушкой

на часу застряв седьмом.


Спит на кресле черный кот,

пряча нос мохнатой лапкой.

Отрешившись от забот,

тишиной укрыт, как шапкой,


мир живой и неживой

спит, как спится только в осень.

Лишь вращается по оси

тихо-тихо шар земной.


1992

Кофейный этюд

Золотой окоем

на кофейном бокале.

Мы как прежде вдвоем

в этом сумрачном зале,


пьем густой аромат

субтропических зерен.

За окном стынет сад.

Он как будто бы болен


октябрем. Молчалив,

на земь сбросивши платья,

он совсем не красив,

он уж хочет в объятья


усыпляющих вьюг,

беспросветных метелей –

утаить свой недуг.

Но зима еле-еле


редким утром дохнет

и торопится скрыться.

Тонкий утренний лед

так недолго искрится,


первых солнца лучей

отражая остатки.

От дыханья ночей

тонут в матовом лаке


поутру стекла рам.

Но едва лишь светает,

отдаются слезам,