Читать книгу Птица-тройка онлайн
Паша инстинктивно чувствовал, что пение отражало внутреннюю сущность человека и невозможно воодушевленно петь со взрослыми с их необъятной радостью, не испытывая это самое внутри себя. И потому ему всегда что-то мешало петь с родителями и родственниками, почему-то не хотелось участвовать в хоре, но он с уважением слушал и чувствовал непреодолимую силу мелодии и слов.
Песни часто пели и во дворе, совершенно не обращая внимания на качество голосов. Они были простые, в основном военные, но добрые и вдохновенные.
Отец научился в детстве и любил играть на балалайке и гитаре. Иногда в хорошем настроении он увлеченно и весело, перебирая струны, пел свои родные песни. Для Паши это были тоже минуты радости, и он пытался повторять, и ему даже казалось, что у него получается, но потом все неожиданно куда-то пропало, когда он однажды вдруг услышал, как кто-то сказал:
– Да у него нет совсем слуха.
Паша любил рассматривать папин альбом с фотографиями. Там были неизвестные дяди и тети, молодой дедушка с никогда не виденной воочию бабушкой и, конечно, совсем молодые папины родные братья и сестры. В конце альбома были любительские фотографии друзей и знакомых, которые казались немного безликими для малыша.
Однажды к папе приехал друг детства с той самой реки Оки, где он родился. Взрослые друзья вспоминали, громко говорили о проведенных годах в молодости, и каждый как-то по-своему незаметно улыбался. Паша не видел этой реки, и Ока представлялась малышу широким бескрайним пространством, по которому папа с другом плывет во все уходящую счастливую даль. Мальчик сидел с ними рядом и внимательно разглядывал гостя. Он казался очень простым и доверчивым. Гость увлекался и иногда пытался спорить, но потом почти во всем соглашался с папой.
Паше это нравилось: он был горд за своего умного папу и то, что он, Паша, его сын, которому, как часто упоминал в разговоре отец, «жить в будущем».
Паше не все было понятно из их разговора, особенно когда папа, переубеждая своего друга, был очень недоволен разладом между Сталиным и каким-то Брозом Тито. Имя это казалось странным и необычно трудно произносимым и заставляло сомневаться: