Читать книгу Царствование императора Николая II онлайн
Русское образованное общество, в своем большинстве, приняло эту речь как вызов себе. Русская печать из-за цензуры, конечно, не могла этого явно выразить. Характерны, однако, для этой эпохи «внутренние обозрения» «толстых журналов». «Северный Вестник» (от 1 февраля того же года) в оглавлении отмечает на первом месте речь государя к земским делегациям, затем ряд мелких событий. В тексте приведена речь государя: ни слова комментария; обозрение прямо переходит к очередным мелочам. «Цензурного сказать нечего», – ясно говорила редакция читателям…
В то время как умеренно-либеральная «Русская Мысль» огорченно умалчивала об этой речи, социалистическое «Русское Богатство» писало с явным злорадством: «С неопределенностью в душе, с тревогами, опасениями и надеждами встретило наше общество 1845-й год. Первый же месяц нового года принес разрешение всех этих неопределенностей. Высочайшая речь 17 января… была этим историческим событием, положившим конец всякой неопределенности и всем сомнениям. Царствование императора Николая Александровича начинается в виде прямого продолжения прошлого царствования»[11].
По поводу этой речи 17 января тотчас же стали слагаться легенды. Ее решительное содержание мало соответствовало общим представлениям о государе. Поэтому начали утверждать, что эта речь ему кем-то продиктована. Начали искать, «кто за этим скрывается». Гадали на Победоносцева, на министра внутренних дел И. Н. Дурново.
Германский посол фон Вердер отмечает со своей стороны (15(3) февраля): «В начале царствования им (императором) увлекались, превозносили все его действия и его речи до небес. Как теперь все изменилось! Начало перемене положила неожиданно резкая речь императора к депутациям. Она составлена была не министром Дурново, как сначала думали; тот узнал только от военного министра, что император хочет говорить. Император собственноручно написал эту речь и положил ее в свою фуражку. По всей России она резко критикуется».
Речь 17 января рассеяла надежды интеллигенции на возможность конституционных преобразований сверху. В этом отношении она послужила исходной точкой для нового роста революционной агитации, на которую снова стали находить средства.