Читать книгу Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… онлайн

Откликнулись только двое: Тамара и я. Моторина замялась, а наши мусульманки – отрицательно замотали головами и отступили назад. Но батюшка, ничуть не смущаясь, щедро окропил всех нас святой водой. Алла аж запищала от неожиданности. Также он освятил стены и пол камеры и перед уходом пожелал нам «скорейшего освобождения». Алла потом долго отфыркивалась, вытирая мокрое лицо, а Тамара укоряла ее: «Ну ты что? Святая вода никому не повредит!»

…Алла стала читать с Фатимкой намаз, подолгу обсуждала с ней положения Корана и даже начала учить с ее подачи арабский язык. А когда наступил рамадан, то стала поститься. И была очень довольна, когда в результате ей удалось скинуть несколько килограммов.

Вообще Фатимка оказалась единственной поддержкой и опорой для Аллы, которая с первого дня стала здесь новой «девочкой для битья», заняв мое «изгойское» место. Я это особенно почувствовала, когда Тамара во время прогулки вдруг начала мне жаловаться с возмущением – какая же эта «де Гармо бестолковая плакса…»

Про себя я выдохнула с облегчением – наконец-то мой персональный ад начинает немного остывать. Но в качестве платы я должна была не вмешиваться в травлю де Гармо и молча выслушивать перемывание ее костей за спиной… Я и помалкивала – потому что была еще слишком слабой и напуганной. Старалась быть во всех этих тюремных дрязгах и разборках «нейтральной Швейцарией».

Но Фатимка не была «Швейцарией». Она встала на дыбы. Ее явно возмутило то, как все ополчились против Аллы. И она посчитала своим долгом заступиться за «сестру по вере». В пику всем – стала уделять той максимальное внимание. Она затаскивала Аллу к себе на «пальму», и там они часами о чем-то шептались. Стала делить с ней еду, принадлежности для молений. Читала ей письма своих друзей и близких…

И когда Фатимку вывели из камеры, Алла осталась в полном вакууме. Она сидела на своем молельном коврике – такая одинокая, такая потерянная, с красными заплаканными глазами, и эта трагическая картина все же тронула сокамерниц. С Аллой стали держаться более дружелюбно, давать ей разные советы, тогда-то она и взялась за свою писанину.