Читать книгу Элегия онлайн
– Закруткин, ты что, не узнаёшь меня?..
– Ну что ты, Тань, спрашиваешь о невозможном, как можно забыть зиму, санки, тебя на них перед ехавшей полуторкой и нас со Славкой – двухклассных идиотов, чуть не угробивших тебя, не дав охмурить будущего мужа. А вот нашу «первую любовь» в детском саду не помнишь уже ты.
Эти поэмы о несбывшемся в детском саду и в вагоне – уже рассказаны, теперь – о семье, в которой родился Закруткин.
2.3. Семья
У родителей было трое мальчишек, и все они родились в какой-то памятный день: старший, Лев – 10 ноября (будущий День милиции), средний, Борис – 5 декабря (День сталинской Конституции) и младший, как его прозвали братья: Закруткин (возможно из-за завихрения волос надо лбом, а может быть в связи с неугомонностью, а может по версии мамы, которая рассказывала, что нашла его на острове, где корова зализывала ему указанное «завихрение) – 8 Марта.
Однако, всё это, конечно, случайные совпадения. Поговорим далее о среднем (как Аристотель в своих «Аналитиках» при отсутствии сказуемого и подлежащего в силлогизмах). Борька бывал недоволен необходимостью делить со старшим коробку с цветными карандашами, бывшую предметом периодических раздоров (Закруткин тогда ещё не случился, а когда произошёл, то на той же карандашной почве сталкивался с подросшим Борисом при желании того помочь). Борька сказал как-то с серьёзным видом, обращаясь к родителям, но дуясь на брата, который с наслаждением раскрашивал цветными карандашами картинки в папиной книге:
– Вот заболею – будете тогда знать… – И правда, в детстве он часто и тяжело болел. Ещё, как в кино, он видел светлую комнату, где они жили, кровать и на ней – себя.
Калач
Летом, в отпуск Григория Ивановича – главы семьи и вместе с ним всей семьёй традиционно отправлялись к родителям Григория Ивановича в Калач Воронежской области, а Борька – так на всё лето. Город утопал в зелени садов, среди которых ярко горели золотом огромные головы подсолнухов. Для Борьки это всегда было самым весёлым временем в году. И дедушке с бабушкой нравился простой и непосредственный (в отличие от старшего – Левона, как они его называли) младший (тогда) из братьев. Тем не менее, как только в очередной приезд Борька появлялся в калачеевской избе, дед Иван внушительно изрекал, добродушно, однако, глядя на улыбающуюся физиономию внука: