Читать книгу Затянувшаяся расплата онлайн

Пятизвёздочный дом престарелых «Сомерсет Хауз» располагался в живописном местечке штата Флорида. В двух километрах на востоке – побережье Атлантического океана, на западе – Мексиканский залив, а на юге – рукой подать до Гаваны. Но вряд ли кому-то из жителей этой тихой гавани сильно хотелось отправиться дальше, чем до бассейна или до роскошного поля, чтобы поиграть, если остались силы, в гольф. Для многих этот райский уголок становился последним перевалочным пунктом между этим и тем светом. Все, кто мог позволить себе тратить ежемесячно по десять тысяч долларов, давно уже отпутешествовались настолько, что вряд ли их удивил бы морской берег или экзотика коммунистической Кубы. Они ели, пили, млели на массажных столах, курили первосортные сигары, иногда смотрели новости и всё больше убеждались в том, что, пожалуй, и хорошо, что они надолго не задержатся в этом несущемся на всех парах в мрачную бездну мире.

Андрей Семёнович Лапин мог позволить себе самые лучшие условия проживания в этом месте. На выбор здесь предоставлялись квартира, коттедж или вилла. Андрей Семёнович выбрал, конечно же, виллу. Цена этому была несколько выше средней, но он при желании мог позволить себе и не такое – в той же Флориде домик в «Сарасота Бэй Клаб» стоил для стариков триста пятьдесят тысяч, не считая ежемесячной платы. Но Андрей Семёнович проявил скромность, в его, разумеется, понимании, тем более что чувствовал он себя в свои шестьдесят девять весьма неплохо и рассчитывал на долгое пребывание в этом раю. Он был владельцем рекламного агентства, офисы которого располагались в Москве, Питере, Праге, Токио и Нью-Йорке. Это было даже не агентство, а огромная корпорация, охватившая своей паутиной полмира. Один рекламный постер на какой-нибудь остановке в центре российской столицы полностью окупал месячное проживание Андрея Семёновича в «Сомерсет Хауз». А таких постеров хватило бы и на целую роту. И это если не считать всевозможных левых услуг, связанных больше с политикой, а не с информацией. Бизнес процветал, особенно в смутные времена, в которые совершенно размылись границы между правдой и неправдой и стёрлись какие-либо моральные ориентиры.