Читать книгу Пеший камикадзе. Книга первая онлайн

Егор прикрыл глаза и не заметил, как навалившаяся на веки темнота поглотила его в одночасье, изменив календарный год.

Говорили, Грозный был особенно красив на закате: солнце пряталось за горы, воздух искрился прохладой… Егору не довелось этого видеть. Зато он встретил не один рассвет, дожидаясь на ледяной броне БТРа, когда спадёт ночная мгла, немного прояснится день и станет видимой дорога и различимы предметы на ней. Если только город, находящийся в котловине Чеченской равнины и окружённый невысокими горными хребтами к западу от Каспийского и к востоку от Черного морей, беззащитный перед северными холодными ветрами не застилал предрассветный туман. За полтора года видавший город разным, пылающим и чадящим чёрным дымом, мёртвым и безжизненным, сейчас наблюдал его во всех смыслах и оттенках серого: в цементе, в бетоне, в липкой грязи, в дисперсной глиняной пыли, подымаемой колёсами тяжёлых грузовиков и летящей в лицо под капюшон, где утренний, дневной или вечерний туманы только дополняли палитру серого разнообразием тонов. Егор не мог представить Грозный в его прежней красе, потому что никогда не видел его таким. Теперь красивыми считались разрушения, о чем российские военные писали на стенах хоть как–то уцелевших зданий и сооружений:

'Развалинами Грозного удовлетворены'.

Мусе всё это было противно. Он ещё помнил Грозный красивым, особенно на закате, когда солнце пряталось за горы, а воздух искрился прохладой… Помнил с тех пор, когда впервые оказался на крыше многоэтажного дома, в котором жил в возрасте десяти лет. Пожалуй, именно по этой причине ему нравились крыши, откуда открывался прекрасный вид на родной город. Маленькому Мусе ещё не приходилось вставать рано, чтобы с восторгом лицезреть рассвет, но это продлилось ровно до того момента, когда город вдруг заполыхал в огне и чёрном дыму.

Муса Аллагов родился в восемьдесят пятом, в Грозном. Детство его прошло как у многих ребят того времени: двор; секция дзюдо, знаменитой грозненской школы, где учили делать подножку и бить кулаком; проповеди алима, которые должны были вылепить из чугунного джахиля прилежного абида; нравоучения отца, зачастую подкреплённые крепким подзатыльником; с семи лет – средняя школа. В раннем детстве отношение Мусы к богу сложилось доверительным: во всех смыслах бог был добр, нужно было только почитать его как следует. Благочестивый алим по имени Тумсо часто называл мальчишку – собеседником Аллаха, в честь Мусы бин Имрана, потомка Якуба и брата Харуна, исламского пророка и посланника бога, который упоминался в Коране сто тридцать пять раз и вся его история была самым длинным повествованием о вере и неверии, предательстве, стойкости, терроре и испытаниях, и являлась истинным примером заботы Всевышнего о человеке. Нередко мальчишке казалось, что разговаривая с ним, Тумсо вёл диалог с тем Мусой, что был пророком. Разговоры эти не требовали ответов и мальчик просто слушал. В год, когда Муса отправился в школу, у взрослых появились свои мирские заботы. Вайнахи всерьёз задумались о суверенитете и предложении 'проглотить' столько власти сколько смогут. Тем временем в окрестностях стали пропадать русские. Сначала по одному, по двое, затем целыми семьями. Вайнахи выживали соседей осторожно, неоткрыто. Скупали несколько квартир по соседству с русскими, а по ночам русских вырезали. Вскоре Муса с родителями переехал в Старые промысла, в панельку на улице Восьмая линия с видом на Катаяму. В школу пошёл местную. К новой школе привыкал недолго, почти сразу он попал в поле зрения старшеклассников тринадцати–четырнадцати лет, которые заставляли его драться с одноклассниками, в основном – русскими. Муса-дзюдоист дрался один на один, но семь раз в день, по числу школьных перемен. Часто противник был слаб, но, если вдруг показывал зубы, помогали сородичи. Драки продолжались ежедневно. Мать не поощряла, но тихо мирилась и чистила школьную одежду. Однажды Муса вернулся из школы с синяком под глазом. После такого он получил от отца смачный подзатыльник и слова наставления: