Читать книгу Диалектика онлайн

Облысевший устало махнул рукой, показывая всем своим видом недовольство наличествующей обстановкой, и, отпив глоток воды, произнёс:

– Незаметно единство борьбы противоположностей. Нетути этого, хоть весь обсмотрись.

Фэд недоумённо покачал головой и сердито ответил:

– Вы, товарищ, не по адресу эту тираду запустили. Я борец, то есть был борцом. Боролся даже сам с собой! И со мной тоже…

– Вот, то-то и оно… – перебил его Вил. – А нынче что, уж и не борец?

Фэд нахмурился и, потеребив правое ухо, ответил:

– Нынче на отдыхе.

Он хотел было рассказать о своих подвигах, но, почувствовав, что облысевший может его и не понять, коротко продолжил:

– Много всего было, а теперь осмыслить надобно.

– Осмысление – это хорошо, – согласился Вил и затих. Ему тоже было что осмыслить. Он тоже вспомнил, как первый раз появился у тётки.

Длинный поезд, пыхнув бело-серым дымом, ранним утром остановился у небольшой станции. Состав дёрнулся и со скрипом застыл на месте. Проводница энергично сдвинула защёлку, отбросила к стенке тамбура железную пластину и освободила спускающиеся из вагона ступеньки. Он с двоюродным братом осторожно сошли на песчаную дорожку. Сняли сверху из тамбура два чемоданчика и, не дожидаясь отправления поезда, отошли в сторону в поисках встречающей их тётки. Поезд негромко гуднул, будто не хотел так рано будить станционных и ещё тех, кто спал в маленьком посёлке возле станции, и, лязгнув буферами, медленно тронулся дальше. Тётка – ещё не старая, но уже выглядевшая совсем немолодой женщиной – бросилась к ним от стоявшей невдалеке телеги с лошадью и по очереди крепко обняла каждого с искренним целованием в обе щеки. От тётки пахло чем-то совсем не городским, совсем незнакомым и, на первый взгляд, неприятным. Её серая телогрейка уже повидала многое на своём, может быть, не очень долгом пути. Тёмная юбка, которую редко встретишь на городских улицах, торчащая из-под телогрейки, и потёртые резиновые сапоги говорили о многом двум городским жителям, которые только что сошли с поезда. Летнее влажное утро встретило их неожиданной тишиной, которая редко встречается среди каменных городских строений. Им показалось, что здесь совсем нет людей, нет той суматохи, что окружала их с раннего детства. Пустынная станция, грустная лошадь, запряжённая в телегу, и одиноко торчащий у кирпичной стенки одноэтажного вокзала железнодорожный деятель навевали некоторое умиление от спокойного, неторопливого существования какой-то пока что неизвестной жизни. Жизни почти без перемен, такой, какой она была и десять, и двадцать, и более лет тому назад.