Читать книгу Солнце, сердце и любовь онлайн

Наедине с Юлией на фоне символического сакрального камня и профиля сфинкса он ощущал необычный прилив энергии, которая загадочно и неведомо влекла его к рядом сидящей женщине.

Теперь он окончательно понял, что Великий Сфинкс как бы направлял его.

Еще в юности этот образ удивил его в стихах Блока.

"Шевельнулась безмолвная сказка пустынь,

 Голова поднялась, высока.

Задрожали слова оскорбленных богинь

И готовы слететь с языка…"

Юлия была однозначно похожа на египетскую царицу. С наступлением темноты стало немного прохладно, и Роман Григорьевич предусмотрительно захватил для нее свой красивый теплый свитер. Она с удовольствием его одела и одарила хозяина теплой улыбкой. Время от времени он ловил ее восхищенный взгляд, и эти искры отдавались в его сердце.

"Преломилась излучиной гневная бровь,

Зарываются когти в песке…

Я услышу забытое слово Любовь

На забытом, живом языке…"

Когда в первый раз Роман Григорьевич увидел сфинкса в Гизе у подножия пирамид, он не мог отделаться от ощущения, что это все виденное находилось в глубине его души уже давным-давно. Сфинкс привлекал его внимание непонятно настойчиво и с несказанно яркой силой, как будто хотел что-то сказать, объяснить.

Странные сны и отголоски этих снов он чувствовал всю свою жизнь, ощущая невообразимую значимость в разгадке прошлого, неотделимого от необычной цивилизации.

Будто эти сохранившиеся каменные скульптуры говорили, что цивилизации рождаются и умирают безвозвратно, возрождаясь с новой силой и в новых формах. Но для них отпущен определенный срок, после которого останутся только камни.

Роман Григорьевич взглянул на свою спутницу, она смотрела вдаль так отрешенно, будто вспомнила о чем-то. Вдруг она посмотрела на него, как бы случайно, но смотрела так, будто читала его мысли.

А в его ушах, вновь прозвучало:

"Но готовые врыться в сыпучий песок

Выпрямляются лапы его…

И опять предо мной – только тайный намек —

Нераскрытой мечты торжество."

После представления под впечатлением увиденного пошли к машине.

Луна красовалась ярким вертикальным яйцом. В нежном черном облаке она давала рыжий ореол, который кружил голову. Роман Григорьевич остро ощущал, как чувства натянутой струной обострились в нем и невольно обнажались в желании.