Читать книгу Повести онлайн

– Там что, и церковь есть?

– Прекрасный храм, возрождённый из развалин, а освящён был в 1780 году. Намоленное место. Как обустроюсь, обязательно вам напишу, вы мне адресок-то оставьте. Может, самому доведётся бывать в наших местах, все-таки областной центр.

– Ладно, обещать не буду, но адрес дам. Мало ли что…

На третью ночь Григорию приснилась жена, да не сегодняшняя, а молодая, какой была она, когда ходила первенцем, чуть располневшая, большегрудая, медлительная. Гриша в то время души в ней не чаял, ведра воды принести не давал, все по хозяйству делал, даже корову доил сам. Матрёна смеялась, а в сердце такая радость была, такое счастье.

Она долго скрывала от мужа, что понесла, только в постели просила горячего Гришу не мять её, сторонилась крепких объятий, уже и не знала, на боли в каком месте сослаться. Дали Григорию три дня для сенокоса, уехали ещё потемну на колхозной Карюхе на свой родовой покос, Гриша быстро шалаш сделал, ямку под продукты, чтоб не сох хлеб, не скислось молоко, да и мясу солёному тоже надёжней.

Косил Гриша большой литовкой, Матрёне сделал маленькую, ловкую. Гриша один проход сделает, ей надо дважды идти, чтобы такую ширину взять. Матрёна старалась не отставать, но и торопиться боялась, живот хоть и прятала под широкими кофтами, но уже выпирал, того и гляди, Гриша заметит.

Поужинали простеньким супчиком, молочко допили, Гриша сказал:

– Ты ложись-ка, а я пройду, погляжу дальний покос.

Легла она на спину, так легко, и даже забылась чуток, вздремнула, а ребёночек легонько её толкнул, да ещё раз. Слезы покатились от радости, и прошептала:

– Да миленькой ты мой, как же долго я ждала тебя!

– Ты это с кем говоришь? – тихонько спросил муж, так незаметно прошёл в шалаш, что она и не слышала.

– Гришенька, в тягостях я уж четвёртый месяц, вот ребёночек и шевельнулся во мне.

Григорий чуть не вскочил во весь рост, встал на коленки:

– Чего же ты молчала, глупенькая моя? Или я не рад был бы ребёночку? Умница, сладкая ты моя бабочка. Все, откосила, будешь рядышком со мной, а потом в шалаш, перегреваться тебе тоже нельзя.