Читать книгу Нож онлайн
Отчего я не весел? Написать бы мне песню? Пожалуйста!
Песенка про мужичка
Взрастает лесной прелестью
Компост и перегной —
Мужик с разбитой челюстью,
Да выпуклой губой
Встречает утро ветрено,
Встает на две ноги,
Чтоб как мой предок, преданный земле,
По ней ползти.
А небо и не колется,
Да лапки коротки,
За ком газетный борются
Навозные жуки,
Летит комар-кудесник
В зеркально-ясном море:
Видавшим виды – тесно,
Здоровый разум – болен.
Монета что-то стерлась:
Последнего целуя,
Жизнь кое-как притёрлась
На траты вхолостую.
Свет ранит, разливаясь:
Он ходит по тебе,
Как овод, развеваясь
В кровавой волосне.
Тебя боятся бабочки,
И ветер косо гонит,
Ты пьяная наша лапочка —
Янтарный жук на воле.
Ты в образе,
Но не в том
На который
Мать молится —
Без ризы, но облеплен дом
Её дикими просьбами:
«Живите,
Здешние обитатели,
В горящем лозняке».
Под кровом церковной паперти
Вдруг вспомнит о тебе:
Мужик, пойманный зверем —
Безликим седым пауком:
От подбородка тянется к шее-
Так безыскусен мор.
Казалось, что все мухи на окне и даже тараканы под матрасом начали громко аплодировать, вздымая свои крохотные лапки к обшарпанному потолку в поисках предрассветного неба. Но на самом деле звуки исходили из соседней комнаты, где знакомая Джека, сухонькая и дряхлая старушка Бейла, готовила полноценный завтрак для своего любимого мужа, которого уже давно не было в живых. Скворчало подсолнечное масло – его у пожилой госпожи хватило бы и до конца её жизни. На тумбочке в её прихожей, через постоянно открытую дверь можно было увидеть три кубика сахара – странный атрибут жизни пожилой женщины, укоренившийся, разводивший тараканов внутри этой самой тумбы – они прятались в петлях и срали на всё подряд.
Возвращаясь к насекомым, Джек был уверен, что братья наши меньшие не показывали виду только потому, что своим безумным хороводом крошечных лапок и хитиновых панцирей дружно отправились хоронить то, что осталось от мохнатого и жирного паука, или вовсе доедать его беспомощные останки.
Глава 3. Узы
Запах чудной яичницы, витая в воздухе и накапливаясь во всех остальных комнатах, разбудил Янсона, чей храп до сего момента разносился по всей улице, вызывая недоумение и насмешки у проходящих мимо старого дома людей. В пухлом животе, на котором виднелся недавний порез довольно острым предметом, от одной стенки желудка к другой метались молнии, поднимались волны урчания и последовавшая за всем этим долгая отрыжка. Было слышно и то, как он пытался слезть с кровати – штукатурка начала осыпать полусонные, болезненные лица проживающих. Тяжелым шагом, иногда отклоняясь от маршрута, Янсон смог преодолеть расстояние, тянувшееся целую вечность, и дойти до туалета, на котором виднелась огромная трещина, в любую минуту она могла увеличиться от падения на неё зада невиданной формы. Немного позже, толстяк, придя в себя, решился сходить в гости к своему доброму и загадочному соседу, Джеку, только с одной целью – вытрясти из его призрачного на вид и на ощупь тельца квартплату с дополнительными, возникшими из ниоткуда расходами на улучшение жилищных условий: травля тараканов, ремонт крыльца, вставка новых окон, дорогостоящий ремонт крыши и конечно же проведения отопления. Никому неизвестно, на какой срок Янсон вновь переносит общий ремонт и сколько потребует средств в будущем, да вот ничего, кроме уборки, которая в лучшем случае проводилась раз в неделю, да и то зачастую добровольцами, не было и в помине.