Читать книгу Исторические новеллы онлайн

В делах и хлопотах упал занавес душной, с гвоздично-пасленовым запахом кисваднийской многозвездной ночи. От большой и желтой средиземноморской Луны остался на небе только узенький объедок – демоны тьмы почти сжевали Луну. Но зато полыхали белым пульсом глаза ночи – крупные, притягательные звезды. Ттут Хали поднимал голову к ним и с трудом заставлял себя оторваться, хоть и не сразу. Трудно было думать о земном – хотелось упасть на спину и смотреть, смотреть, смотреть, как гипнотически мигают эти вселенские маячки…

…Лев пришел. В эту ночь он пришел из своего верхнего убежища – скальной расщелины, переполненной костями, на которых льву особенно хорошо и мягко спалось. Лев на мягких лапах сбежал-скатился через полосу пихтового леса, через полосу букового леса и вышел в сытную макву, издалека подманенный крепнущим запахом пищевкусовой жизни.

Это был огромный и старый, очень опытный горный лев, машина убийства, в которой не было ничего лишнего для его дела. Собственно, охотиться на людей он и стал от старости, потому что оказался слишком неповоротлив для прежней дичи, а свой прайд потерял от неведомой болезни несколько лун назад.

Лувийцы могли бы, может быть, убить этого льва, если бы окружили его со всех сторон с дубинками и стали бы долбить без устали. Но в диком лесу, где его не окружить, лувийцы были бессильны перед ним, как перед богами. Их деревянные и медные (бронза была только у самых богатых) орудия ломались или отскакивали от лоснящейся шкуры зверя. Они ярили льва, но не наносили ему серьёзных ран. С толпой лев не дрался, а одного-двух пастухов загрызть всегда мог без опаски.

Поэтом лев боялся подходить близко к поселку, но когда запахи поселка сами близко пришли к нему – отнюдь не испугался. Люди, на его взгляд, в этот раз слишком нагло вторглись в лесную жизнь, и должны были поплатиться. Не говоря уже о том, что лев был голоден…

…Шум беды Ттут Хали услышал за минуту до нападения: лев спугнул семейство диких свиней, и они с яростным хрюканьем, на бегу гадя от страха, ломанулись прямо на плетень земляничного дерева. Напоровшись на заостренные жала кривых кольев, перетянутых в крестовины, свиньи устроили ещё больше шуму. В буквальном смысле своей рваной плотью они опрокинули плетень и понеслись, как мясной поток, с выпученными зенками, прямо по телам отдыхавших хариев.