Читать книгу Брахмачари онлайн

Насколько я знал, в его фильмах почти все герои имели или нестандартную сексуальную ориентацию, или психические расстройства, либо и то, и другое вместе. И было слишком много смерти. Но, видимо, в понимании Лилит красота и смерть были тождественны.

«Красивая женщина умирает дважды – это сказала не я, это написал Бодлер51. Красота имеет несколько лиц. И одно из них – лицо смерти, оно делает красоту вечной», – я услышал, как Лилит вздохнула по ту сторону трубки и затем продолжила:

– Я, например, с детства задавала себе вопросы: кто мы, как мы появляемся в этом мире и для чего живём? Такие размышления наводили на меня сильную грусть. Почему мы, как бабочки, порхаем, а затем умираем? Неужели нельзя превзойти смерть? Меня почему-то не устраивало осознание себя просто девочкой, которая, ходит в школу, занимается балетом, смотрит мультики, общается с друзьями и прочее. Это не есть Я настоящая! Очень хотелось докопаться до глубины своей сущности, реализовать свой потенциал в полной мере. Я не понимала смерти. Почему остается только холодная материя, а куда девается то, что имело какие-то желания, чувства, радовалось и страдало? Не может быть, чтобы всё это бесследно исчезло. Но это был вопрос без ответа. Ответ я нашла, только находясь на грани между жизнью и смертью. Я вдруг осознала, что этой грани вообще нет. Понимаешь? Когда я впервые попала в психиатрическую клинику, я вдруг поняла, что моя анорексия – не что иное как многолетнее наслаждение смертью, медленное самоубийство. Это когда ты вроде бы как и не способен себя убить привычным способом, но тем не менее убиваешь, день за днём отказываясь от еды. А реальность – всего лишь убежище… Но анорексия никуда не исчезает, она постоянно во мне, она – часть меня. Как не бывает бывших наркоманов, так же не бывает бывших анорексиков. Однажды всё возвращается и начинается по тому же замкнутому кругу. Может быть, я когда-нибудь тебе расскажу, но не сейчас… А знаешь, что сейчас? Я мечтаю пойти на чьи-нибудь похороны. Я ни разу не была на похоронах, даже когда умерла бабушка. Я часто думаю о людях, лежащих в гробу: слышат ли они похоронный марш или уже ничего не видят и не слышат? Мне интересно, что же находится там, после того, как ты умрёшь. Иногда я представляю, как меня будут хоронить. И знаешь, почему-то мне хочется, чтобы у меня были классические похороны: с кучей красивых венков, с большим духовым оркестром, чтоб всех черные лимузины развозили, чтоб весна была на дворе или лето, и непременно пели птицы. Все деревья в цвету, а на мне – воздушное белое платье, похожее на балетную пачку. Хотя после больницы я белый цвет просто ненавижу, но мои похороны – исключение. Я была бы чистой, невинной, воздушной и возвышенной в этом белом платье – настоящей балериной. Сейчас у меня вообще, если ты заметил, некий подъём. Даже настроение, я бы сказала, радостное и беззаботное. Правда, не постоянно, а периодами, – сказала Лилит.