Читать книгу Омут мечты онлайн

Этот период был как в тумане, но до сих пор помню ощущение, что это был мой персональный ад. Боль душевная и физическая рвала меня на части, которая сменялась чёрной прожигающей пустотой, затягивающей в такие ужасы, что я безмолвно кричала. Спустя время остались только редкие отрывки, чёрно-белые размазанные картинки, которые так и живут в моей голове, но тут мой мозг постарался и сохранил самые ужасные картинки. Они и по сей день мой кошмар.

Я смогла вернуться к жизни. Первое моё осознанное воспоминание – это звук. Вроде как знакомый, будто издалека. Он был определённо мне знаком, но я не могла идентифицировать его. Этот звук постепенно обретал очертания, тональность, а вскоре и смысл. Я помню, как зацепилась за него своим сознанием и каким-то чудом держалась, однако срывалась и снова проваливалась в свой собственный ад. Когда, преодолев тернистый путь моих кошмаров, звук снова появлялся, я будто за спасательный круг цеплялась за него и старалась не отпускать. Тут я поняла, что хочу бороться, чтобы только слышать его. И услышала. Это был мой папа.

Папа вернулся спустя три месяца, когда бабушка уже потеряла надежду и невероятно устала. Я же была на грани, той самой, когда уходят навсегда. Буквально накануне я пережила очередной безмолвный, но собственный кошмар, и у меня остановилось сердце. Врачи реанимировали меня и на скорой отправили в больницу. Туда и пришёл папа. Он без объяснений остался со мной, а бабушку отправил домой, сказав, что теперь он будет заботится обо мне. Это его голос я слышала, именно его голос стал моим якорем спасения. Папа разговаривал со мной постоянно, именно тогда он начал рассказывать мне бесконечные сказки, описывать волшебные миры и населяющих их фантастические создания.

Далеко не сразу, но я пришла в себя. Папа и бабушка обрадовались. Врачи снова разводили руками и называли это чудом. Сложно не согласиться. А когда через месяц я смогла пошевелить пальцами, то тут уже пришлось приводить в чувства сильно переволновавшуюся бабушку. Она целый день не могла остановиться и плакала, молча, сидя в углу палаты, и ей никто не мешал быть наконец счастливой.