Читать книгу Автобиография йога онлайн
Повседневная жизнь в ашраме текла ровно, в ней редко случались перемены. Мой гуру просыпался до рассвета. Лежа, а иногда и сидя на кровати, он входил в состояние самадхи[80]. Момент пробуждения Учителя было легко определить по резкому прекращению оглушительного храпа[81]. За этим следовала пара вздохов, иногда – шевеление тела. Затем беззвучное отсутствие дыхания: гуру находился в глубокой йогической радости.
Учитель не завтракал. Сначала он совершал долгую прогулку вдоль Ганга. Те утренние прогулки с моим гуру – насколько они для меня все еще реальны и ярки! С легкостью возвращаясь в воспоминания, я часто оказываюсь рядом с ним: раннее солнце согревает реку. Звенит его голос, насыщенный подлинной мудростью.
После прогулки гуру принимал ванну, затем совершал полуденную трапезу. Обязанность по приготовлению блюд в соответствии с ежедневными указаниями Учителя была возложена на молодых учеников. Мой гуру был вегетарианцем. Однако прежде чем принять монашество, он ел яйца и рыбу. Ученикам он советовал придерживаться любой простой диеты, которая соответствовала бы их телосложению.
Мастер ел мало, чаще всего – рис, подкрашенный куркумой или соком свеклы или шпината и слегка сбрызнутый топленым маслом или маслом гхи из молока буйволицы. В другой день он мог съесть чечевичный дал или чанну[82] и карри с овощами. На десерт – манго или апельсины с рисовым пудингом или соком джекфрута.
Посетители приходили во второй половине дня. Непрерывный поток мирян нарушал спокойствие обители. Учитель ко всем относился с одинаковой вежливостью и добротой. Человек, который осознал себя как душу, а не тело или эго, чувствует поразительно равное уважение к остальной части человечества.
Беспристрастность святых коренится в мудрости. Мастера выбрались из майи, ее постоянно сменяющие друг друга лики разума и глупости больше не бросают на них влиятельный взгляд. Шри Юктешвар не уделял особого внимания успешным и могущественным людям, но и не пренебрегал прочими из-за их бедности или неграмотности. Он с уважением выслушал бы искренние слова от ребенка и открыто проигнорировал бы какого-нибудь тщеславного пандита.