Читать книгу Вблизи холстов и красок. Дневник жены художника. Январь – июнь 1996 года онлайн

© Доброва Л.В., 2024

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2024

В мастерской на Таганке. Весна 1996 года

Я всегда понимала, что моя удивительная жизнь в настоящем станет мне опорой в будущем… и не ошиблась. Мои нынешние «телепортации» в прошлое позволяют мне по-прежнему радоваться жизни, ощущать тепло дорогих мне людей и благодарить судьбу за всё пережитое мною.

В юности я никогда не вела дневников, даже не думала об этом. Начало нашей совместной с Геннадием жизни в 1973 году состояло из бесконечных встреч и расставаний, так как я работала под Москвой в Бронницах, часто там ночевала и вечно торопилась на электричку. Потом, уже в Москве, работала посменно – дни и ночи, едва успевая высыпаться. И, конечно, в голову не приходило что-то записывать. Память была крепкой, а впереди (казалось) сияли горизонты вечной жизни…

До Геннадия я уже несколько лет жила самостоятельно, близко наблюдала богемную жизнь Москвы и постепенно привыкала «жить одним днём». То есть не стеснялась занимать денег до получки. Геннадий был этим просто поражён. Он никогда не брал в долг и стал меня перевоспитывать – давал мне по 1 рублю в день (мы жили лишь на мою зарплату). Таким образом, пришлось привыкать к режиму строгой экономии и записывать расходы. К этим записям постепенно присоединялись сведения о значительных событиях в нашей жизни. И начиная с 1982 года я уже стала вести ежедневные краткие записи, в основном «информационные».

Жизнь наша была увлекательной и непредсказуемой. Но с годами приходило понимание, что «существующее не вечно», что в будущем возможно одиночество. Появлялось осознание важности мелочей, разговоров и наблюдений, создававших неповторимый колорит тех, уже далёких, дней…

• И жизнь, ушедшая в слова,
• Пускай останется жива…

1 января. Понедельник

Новый 1996 год. Уснула уже в 7-м. Утром жуткий сон об измене Гены на моих глазах с какой-то жалкой беженкой. Я – в отчаянии… безвыходность, крах. Проснулась, рассказала Гене, жалел меня. Но сон оказался в руку – вскоре он заявил, что хочет ломать стену между своим кабинетом и моей спальней, где я уже сделала и альков, и письменный стол, обжилась, уютом любуясь… Гена же объяснил, что в зале рисовать холодно, придётся пока писать портреты в тесном кабинете, нужен отход. И единственный выход – ломать стену. У меня повторился тот же приступ отчаяния, что и во сне, – истерика до хрипоты.