Читать книгу Собрание произведений. Т. III. Переводы и комментарии онлайн
Боже мой, избавь меня от зачатия всего того, что принесло бы опасность при родах! Но и сама я должна предохраняться, если не так глупа, как человек, засыпающий под сладкие Сиренины песни. Ибо, конечно, могло случиться, что я доверилась бы Вашим, господин и повелитель, сладким речам и хитрым уловкам и погибла бы вскоре.
Поэтому мне следует обратиться к примеру Аспида, которому Вы меня обучали. Ибо, по Вашим словам, он сторожит бальзам, истекающий с дерева, и нельзя его обмануть никаким музыкальным орудием, так как ухо у него всегда на страже, чтоб не усыпили и чтоб зрелище охраняемого не испарилось. Во имя Божие, есть у этого Змея и стратегия, и тактика, и тонкая проницательность!
Из-за этого я должна со вниманием ему подражать, да не буду надута, как Тигрица зеркалами. Ведь явно известно и видно, что, как зеркала швыряют перед Тигрицей, чтобы ее задержать, так и Вы изобретаете ради меня все эти прекрасные слова. Они даже приятнее для слуха, нежели Тигрице ее образ, о чем уже говорилось, и я хорошо понимаю, что Вы не позаботитесь о тех, кто из-за Ваших желаний погибнет, лишь бы Ваша воля восторжествовала.
Именно так, о повелитель, будь я дама, которую этим путем задержали, мне, конечно, нужна была бы истинная Пантера. Мне ведь кажется, что меня невозможно было бы подтащить к Вам, только разве если ранить. Но мне следует опасаться, чтобы не оказалась Пантера недружелюбной. Ведь у Пантеры есть свойство лечить раненых и больных зверей своим сладостным дыханием. Ей-Богу, это высшее врачевание, и такое животное заслуживает любви.
Известна ведь та истина, что никакой твари не нужно бояться, кроме мягкой речи, уводящей в обман. И я уверена, что против вкрадчивых слов нельзя защититься, как и против Единорога. Я этого Единорога очень боюсь. Ведь ничто не наносит таких глубоких ран, как вкрадчивые речи, и ничто, по правде говоря, не разобьет крепкого сердца, разве только мягкое и хорошо сказанное слово.
Итак, о мой прекрасный господин повелитель, хорошо бы мне стать осторожной, как Журавль, о котором Вы высказывались. Ибо есть у Ваших слов руки и ноги, так что, кажется, поистине нет у меня повода не дать Вам, чего просите. Но Журавль меня учит доверять даже самым достоверным вещам в мире не более, чем эта летящая в небе птица. Ведь, отдыхая на земле, он зажимает в лапу мелкие камушки (на другой же он стоит). А когда заснет, камушки выпадают, Журавль просыпается и следит бдительнее, чтоб не застали его врасплох.