Читать книгу Подлинная история баскервильского чудовища онлайн

Невидимый незнакомец издал странный звук: что-то среднее между хмыканьем и коротким сухим смешком.

– Хех. А чем вам не нравится обстановка? Нет света? Это не так уж плохо. A propos, месяц назад в Париже я присутствовал на премьере пьесы из современной жизни, где весь первый акт в зале было темно, как в трюме: зрители слышали только голоса. Во втором акте дали полный свет и показали героев. Оказалось, актеров подобрали так, чтобы сделать их непохожими на уже сложившиеся в воображении образы. Например, мужчина, которого принимали за красавца – так он говорил и держался, – оказался коротконогим фатом. Обладательница девичьего сопрано обернулась неопрятной старухой. А надтреснутым старческим голосом говорил молодой человек приятной наружности, туберкулезник в последней стадии… И когда до зрителей дошла шутка, как вы думаете, что они сделали?

– Мне-то откуда знать? – нервно огрызнулся доктор, пытаясь как-то сориентироваться. Насмешливый голос незнакомца не столько пугал, сколько сбивал с толку. Кто бы ни был этот человек, он, похоже, знал, что делает. В отличие от него – полуголого, беспомощного, застигнутого врасплох.

– Зрители возмутились, – незнакомец произнес это с нескрываемым удовлетворением. – Ошикали пьесу и ушли. Постановка провалилась. Французские буржуа не любят, когда их дурачат, даже на сцене.

Слово «буржуа», произнесенное безо всякого уважения, навело доктора на мысль.

– Вы революционер? Анархист? – спросил он, осторожно отодвигаясь от твердого предмета, продолжавшего давить на плечо.

– Да не дергайтесь, – в голосе незваного гостя прорезалась усталая досада учителя, всю жизнь втемяшивавшего балбесам начатки наук и не сильно в том преуспевшего. – Это не револьвер, это всего лишь деревянная палочка. Палка не стреляет, но это не значит, что она не может служить оружием, особенно в моих руках. Я могу убить и палочкой. Я не революционер и не анархист, даже скорее наоборот. Но это не значит, что я безопасен. Я принес больше горя сильным мира сего, чем все парижские анархисты, вместе взятые. Которые, между прочим, собирались взорвать бомбу на том самом представлении. Ее должен был бросить со сцены главный герой, тот самый молодой человек приятной наружности, больной чахоткой. Кстати, и в самом деле чахоточный. Мишенью был британский консул. К счастью для всего просвещенного человечества, – досада в голосе уступила место кисловатой иронии, – он был вовремя предупрежден.