Читать книгу Время в подарок. Дневники доктора Боткина онлайн

Это оригинал?

Профессор усмехнулся в белоснежную бородку.

Разумеется. Мы заменили его на клон-копию, да так и оставили  – не смог я удержаться в свое время. Копия долгое время хранилась в архивах. Как вы знаете, архивы погибли , утеряны , во время первой Волны  Большой Катастрофы. Конечно, мы храним все документы в копиях , и не по одной. Но мне было важно, чтобы вы увидели именно оригинал. Возможно, вы еще не поняли с кем мы имеем дело, но точно поймете.

Профессор бережно поместил лист письма, испещренный бисерным почерком в стеклянный контейнер. Его крышка бесшумно закрылась. Профессор поднялся  из-за стола. Обошел его и встал напротив огромного , в пол , окна. Молодой человек, которого профессор назвал Егором, встал рядом с ним на небольшом отдалении.

Робот видел сейчас их обоих. Мигнул экранами глаз, сфокусировался на картинке. Два темных силуэта, на фоне погружающегося в ночные огни города, выглядели торжественно. В картотеке изображений, в памяти робота эта фотография навсегда останется в папке “красиво”. Если бы он мог затаить дыхание, так бы и было . Но Юлий робот – он просто подслушивал и запоминал.

Профессор, – Егор слегка запнулся, – как вы думаете, когда он понял, что идет на Голгофу? Перед отъездом в Екатеринбург или еще раньше?

Профессор Страус ответил не сразу. Он окинул взглядом вечно неспящий город, ленту Москва-реки и убегающие вдаль потоки огней флаер-дорог.

Мы рождаемся,  живем и умираем в поисках своего предназначения. Счастливчиков, сумевших понять и увидеть свой путь ничтожно мало. Единицы. Обычно люди стремятся к жизни, не приносящей хлопот.  Знаете, коллега, никто не сможет ответить на ваш вопрос с точностью. Я всего лишь выскажу свое скромное мнение . На мой взгляд, лейб-медик Боткин один из немногих, кому удалось в самом начале пути сделать свой выбор, не свернуть с него и быть верным до конца. Чего бы это не стоило.  Понял и когда? Думаю, знал с самого начала. Вы понимаете, друг мой, у доктора было ,по-крайней мере, три возможности избежать своей участи. И все они были таковы, что никто не заподозрил бы его в предательстве или малодушии. Но каждый раз он возвращался. Как-то, в  своем дневнике, он сделал такую запись : “Добротою своей они сделали меня рабом до конца моих дней.” Он был предан царской семье, им всем. Он понял и простил им все недостатки , как человек искренне любящий. А привязанность к Алексею-цесаревичу была совершенно особенна . Ребенок был необыкновенно нежен с ним “ Я люблю вас всем своим маленьким сердцем”.  Мальчик так напишет  в одном из своих  писем. Кто смог  бы поступить  иначе после такого? Ничто его не держало, ни семья, ни дети, только лишь долг. И, спускаясь с ними в подвал Ипатьевского дома, думаю, он один знал, подозревал, что это путь на казнь. И остался.  Правильно ли это? Был ли он прав – не берусь судить. У нас, потомков, может быть право обсуждать. У ученых-временщиков такого права нет. Так вышло – есть только задача экспедиции. В нашей работе  нам попадаются не только положительные персонажи, не так ли ? Но в этот раз другой случай.  После  всего им написанного и сказанного ожидать другого от лейб-медика Боткина было невозможно.