Читать книгу Мы – серебряные! онлайн

Но Нина в тот день ему не встретилась. И, доехав до центральной площади, Юра встал с жёсткого сидения, оглядел салон автобуса и, улыбнувшись чему-то своему, вышел.

И пусть мы не знаем, что привело его в этот будничный вечер на центральную площадь, но мы точно можем утверждать, что, выходя из автобуса, он улыбнулся. Об этом говорили опрошенные свидетели. Да, показания их, как явно излишние, не стали «приобщать к делу». Записи видеокамеры тоже. Но одно было ясно точно – выходя на площадь, Юра улыбался.

Между тем в центре было неспокойно. Сквер у подножия памятника поэту был огорожен металлическими барьерами. Чуть поодаль стояли отвратительно угловатые транспортные средства, которые, видимо, и тщились когда-то стать автобусами, но судьба не была к ним милосердна. Возможно, от этой несправедливости окрасились они в отвратительно грязный оттенок белого с синюшной полосой и, изливая свою обиду, грозили наползающим сумеркам нервными красно-синими всполохами.

Сама же площадь была оцеплена антропоморфными фигурами в сером. У них, как и у несостоявшихся автобусов, тоже был конфликт формы и содержания. Форма их говорила о давней потаенной мечте покорять звёзды. Но как раз на космонавтов эти отважные хранители площади не походили вовсе. Спрятав прыщавые, не отягощённые мыслью лица за забралами шлемов, они наблюдали за «оперативной обстановкой», взирая на горожан с полным ощущением превосходства.

Юра Гущин огляделся. В этот вечер на площадь пришло три или четыре сотни человек. Точно сегодня сказать сложно. В социальных сетях писали, что аж тысяча. А в официальных сводках значились несколько десятков. Но так или иначе люди на площади были. Некоторые из них сбивались в группки, что-то обсуждали, мялись, спорили и выжидали. Иные, явно влекомые какими-то только им ведомыми мыслями, стояли поодиночке, периодически оглядываясь на людей в шлемах, и тоже, кажется, выжидали.

Юра сделал несколько шагов от остановки к центру освещенной рыжим пламенем фонарей площади и вновь улыбнулся. И это мы тоже можем утверждать достоверно. Как и то, что следующим действием, не стирая улыбку со своего всё ещё молодого лица, Юра расстегнул куртку и из левого рукава достал скрученный лист ватмана. Уже не глядя по сторонам, подчиняясь так и не выясненным, сокрытым теперь от нас мотивам, он развернул транспарант. На белой, шершавой поверхности ватмана, черным перманентным маркером, аккуратно, было выведено: «Нет войне!»