Читать книгу Жила-была девочка онлайн

В Лобне в тоске и унынии я прожила год, и после окончания второго класса мы переехали обратно в Перловку. Видно, мама устала бороться с бытом, устала от обязанностей многодетной матери и отсутствия друзей и знакомых. Младшую Ирку решили пока оставить в Лобне с бабой Нюрой, а меня и Марину забрали в Перловку. Теперь уже Марине было плохо в чужом доме, в чужом городе, среди незнакомых людей. Но вот что странно: её все жалели – и учителя в школе, и соседи, и знакомые, а меня вроде и не замечали. Почему-то они все считали, что девочка без матери – это гораздо хуже, чем без отца. Если бы они знали, как мне не хватало моего любимого, доброго, самого лучшего на свете папки. В Перловке мне было полегче. Снова мой класс, мои подружки, моя комната. Опять же, бабушки рядом, я часто ездила к бабе Вере, изредка бывала у бабы Нади. Только с Мариной мы особо не ладили, так, скорее терпели друг друга, потому что деваться было некуда. Она не любила мою мать, была замкнутой, диковатой, а мать моя совершенно не нуждалась в её любви и вообще, мне кажется, мечтала, чтобы её все оставили в покое.

В третьем классе меня с одноклассниками в музее на Красной площади торжественно приняли в пионеры. Мы произнесли клятву жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, а потом отправились в мавзолей, чтобы навестить покойного. Тогда посещение мавзолея было для всех пионеров строго обязательно, потому что нельзя было служить заветам Ильича, если хотя бы один раз не взглянуть на мёртвое тело, набитое мочалом. Очередь в мавзолей всегда была длиннющая, но продвигалась достаточно бодро. Девчонки от скуки шутили и пихались с мальчишками, а наша учительница на пару с вожатой на них без конца шикали, потому что в очереди к вождю надо было стоять со скорбными лицами, но такое было только у меня – от страха предстоящей встречи с покойником. В конце концов я решила, что смотреть на него не буду. Не буду и всё. А чтобы меня потом не отругали за неуважение к вождю, я решила, что сделаю вид, будто плачу от горя и закрою лицо ладонями. Ведь мне с детского сада внушали, что Ленин – наш вождь и друг всех детей, а если друг умер, значит, надо плакать. Потихоньку мы приблизились к входу и начали спускаться в тёмный подвал. Я решила, что пора, всхлипнула и закрыла лицо руками. Оставила малюсенькую щёлочку, чтобы глядеть под ноги и случайно не споткнуться в этой преисподней. Так я и ползла вместе со всеми, прикрыв глаза и изредка всхлипывая для натуральности. Когда мы вышли на свет божий, я возликовала. Получилось, получилось! Мне никто ничего не сказал, и никто у меня ничего не спросил. Дети были поглощены разглядыванием мёртвого человека, которого так хорошо для нас сохранили, и на обратном пути девчонки обсуждали противные жёлтые ногти вождя.