Читать книгу Три солнца. Сага о Елисеевых. Книга II. Дети онлайн
Гриша остолбенел от ужаса. Покойница приближалась, а он не мог двинуться. Елисеев хотел закричать, но не мог произнести ни звука. Ему уже слышался запах гниющей плоти. Сестра протянула к нему руку и почти коснулась.
– Гриша, – нежно позвала она.
Наконец, у Григория прорезался голос, и он закричал во всю мощь своих легких.
Елисеев вскрикнул и проснулся. Перед ним склонилась Вера Федоровна.
– Гриша, проснись! Ты кричал. Опять кошмар?
– Да… боюсь, что-то с Гулей или Петей…
– Это просто сон.
– Нет, не у меня.
***
Вечером за обедом Шура рассказывал популярный в то время анекдот.
– Царские придворные заметили, что наследник престола чуть не каждый день в слезах. Спрашивают его: «Что случилось, Ваше императорское Высочество? Почему вы так часто плачете?» – «Да как же иначе, – отвечает царевич. – Судите сами: когда русских на фронте бьют, папенька плачет, и я вместе с ним. Когда бьют немцев, матушка плачет, и я с нею».
В последнее время Саша летал от счастья. Он чувствовал, что его пролетарская валькирия тоже к нему неравнодушна. Они проводили вместе все больше времени. Зоя стала доверять ему написание лозунгов и речей для выступлений на стачках и забастовках. А это было для нее важнее, чем физическая близость. Абы кого к слоганам, поднимающим пролетарские массы на борьбу, она бы не допустила.
Шура был настолько упоен своей влюбленностью и революционным пылом, что не заметил, что домашние анекдот не оценили. Он будто забыл, что Гулина супруга тоже была немкой. Вера лишь покачала головой. Она не любила скандалы, всегда обходила острые углы.
– А почему матушка плачет, когда немцев бьют? – удивилась маленькая Тася.
– По-твоему, это забавно? – в отличие от жены брата Мариэтта не отличалась тихим и покладистым нравом.
– А что? Что не так? – искренне недоумевал Шура: – Она же немка! Там воюют ее родственники! Разве нет?
– Довольно, Шура! Ты забываешься! Что бы сказал Гуля? – вступил Сережа.
– Ух, охальник! – Манефа забрала грязную тарелку у Саши, сурово нахмурившись. Гуля с Сережей были ее безусловными любимцами и всякий, кто осмеливался отнестись к ним без должного уважения, был ею немедленно предан личной анафеме.