Читать книгу Вода и грёзы. Опыт о воображении материи онлайн

Лебедь в литературе – это эрзац нагой женщины. Это разрешенная нагота, это белизна, хотя и непорочная, но все-таки показная. Лебеди, по крайней мере, разрешают на себя смотреть! Тот, кто восхищается лебедем, испытывает желание к купальщице.

В одной из сцен второй части «Фауста» подробно передано, как на сцене появляется герой драмы, а также как – по-разному маскируясь – видоизменяется желание грезящего. Вот эта сцена, которую мы разделим на три картины: пейзаж – женщина – лебедь.

Вначале – безлюдный пейзаж:

• Со всех сторон через осоку
• Стекаются ручьи притока
• В один, удобный для купанья,
• Глубокий, чистый водоем.

«Плоское углубленное пространство для купания».

Zum Bade flach vertieften Raum

Итак, кажется, что природа создала нечто вроде склепов, чтобы скрыть купальщиц. И в поэме тотчас же, в соответствии с законом воображения вод, полое и наполненное свежестью пространство заполняется его обитательницами. И вот вторая картина:

• В нем, отражаемая влагой,
• Стоит и плавает ватага
• Купальщиц, царственных собой.
• Они разбрасывают брызги,
• И слышны плеск, и смех, и взвизги
• Веселой битвы водяной.

Тут желание сгущается, становится явственным, интериоризируется. Теперь это не просто зрелище, радующее глаз. Развертывается образ тотальный и живой:

• Достаточно мила картина.
• Зачем же я ее покину?
• Но ненасытен взор живой
• И рвется дальше под защиту
• Кустарника, в котором скрыта
• Царица за густой листвой.

И грезовидец действительно созерцает то, что прячется; из реального он творит тайну. Итак, вскоре появятся «скрытые» образы. Теперь мы – у самого ядра фантазма. Хорошо скрытое ядро вот-вот начнет стремительно расщепляться; вокруг него будут скапливаться далекие образы. И вот – сначала лебеди, потом Лебедь:

• Вдруг, о прелесть! Горделиво
• Лебеди плывут, залива
• Ясности не всколыхнув.
• Их скольженье – нежно, плавно.
• И у каждого державны
• Шея, голова и клюв.
• Но один, всю эту стаю
• Смелостью опережая,
• Круто выгибает грудь.
• Шумно раздувает перья
• И к святилища преддверью
• Прямо пролагает путь[83].

Гёте поставил в надлежащих местах многоточия, столь редкие в классической немецкой литературе (стихи 7300 и 7306. Издание Германа Болау, Веймар, 1888). Как часто и бывает, многоточия «психоанализируют» текст. Они намекают на то, что не должно быть сказано ясно. Мы позволили себе убрать из перевода Порша многочисленные многоточия, каковых нет в немецком тексте и которые были добавлены, чтобы передать неопределенность; ему, однако, не хватает искренности и подлинности, особенно если сравнить эти места с теми неясными местами, которые требуют психоанализа.