Читать книгу Мастер, который создал тхэквондо онлайн

Прокурор зачитывал обвинение больше часа. Затем судья предоставил нам возможность высказаться. В ответной речи мы критиковали японскую дискриминацию по отношению к Корее и настаивали на правомерности восстания. Пак Сунн Ква особо подчеркнул противозаконность правления Японии на территории Кореи. Мало того, он требовал извинений от японской стороны!

По итогу нас приговорили к разным срокам каторжных работ. Пак Сунн Ква, например, получил тринадцать лет каторги. Ким Ван Йонг после своей речи получил девять лет, а я – восемь. Других корейских студентов приговорили к срокам от одного до пяти лет. Несмотря на суровый приговор, мы покидали зал суда в приподнятом настроении – всё-таки не смертная казнь! Это бесило японских военных.

– Корейские ублюдки! – шипели нам вслед.

Нам было всё равно. Все понимали: Японской империи недолго осталось. Мы предсказывали конец не позднее октября 1945-го. Мы были молоды и не осознавали серьёзность и длительность сроков, которые получили – все наши эмоции перекрывала радость спасения.

Наше дело широко освещалось прессой. Газеты пестрили заголовками «Дело корейских студентов»: некоторые пытались раскрыть мотивы нашего поступка, некоторые освещали детали восстания, но никто не пытался вникнуть в суть и разобраться в последствиях.

***

После приговора нас перевезли в тюрьму Пхеньяна. И знаете, мы обрадовались. Во-первых, пхеньянская тюрьма больше, а во-вторых, надзирателями служили корейцы: предполагалось, что обращение будет помягче. Относительно второго пункта мы ошиблись. Корейские надзиратели оказались в сто раз хуже японских – злые как тысяча чертей. По прибытии нам провели инструктаж и развели по камерам. Клянусь, такой адской дыры я не видел никогда в жизни. Внутри жуткая вонища. В одном углу на тощем чёрном одеяле лежал заключённый, на боку у него огромная гнойная рана. Трое других сокамерников не лучше: сплошь покрытые царапинами и ранами, тощие, как ходячие мумии.

Я стоял на пороге ада, не решаясь войти. Охранник злобно обругал меня, пинком втолкнул в камеру. Изнутри всё ещё страшнее. Стены камеры покрыты кровавыми пятнами от клопов, обшарпанный деревянный пол словно светился от гноя. Вместо туалета деревянный ящик, откуда несло жуткой вонью. Сокамерники беспрестанно расчёсывали раны на руках и ногах. Сначала я подумал, что они прокажённые, но позже понял, что это какое-то кожное заболевание, типа дерматита, сыпь, как от ожога ядовитого плюща. В тюрьме это называли «аллергией на бобы», но выглядело, как настоящая проказа. Мой мир снова потемнел, сузился до размеров камеры, где каждый – как брошенный багаж. Но я твёрдо решил выжить: мне ещё надо отомстить Японской империи за все испытания… Для выживания следовало расчистить место и научиться уживаться с другими заключёнными.