Читать книгу Мой израильский дневник онлайн
И командиры, и солдаты брали еду с той же поточной линии, а затем они усаживались за один стол. Мне тогда вспомнилась обычно недомытая алюминиевая миска солдата моих советских времен. Горячей воды и надлежащих моющих средств недоставало. Индивидуальную ложку каждый из нас просто облизывал по окончанию еды. С ней мы не расставались, нося всегда за кирзовым голенищем сапога. Наши офицеры питались в отдельной столовой. У них и еда, и посуда отличались от солдатской.
В Израиле я с самого начала увлекся познанием иврита и неведомых мне ранее принципов жизни нового общества. Услышал я и о том, что процесс абсорбции нового репатрианта состоит из трех этапов – восторга, разочарования и привыкания. Но мне почему-то казалось, что у меня этап восторга не закончится. Настроение начало портиться, когда мы разослали по заводам свои трудовые биографии для трудоустройства.
В нашей группе предоставили работу у станков, на такси и грузовиках шестерым соученикам. Среди них были и инженеры. Их возраст не превышал тридцати лет. Наш сын тоже уже побывал на нескольких интервью. Сейчас он готовился к конкурсным прослушиваниям и рассчитывал на успех, руководствуясь советами госпожи Эгер. А безработица в Израиле зашкаливала из-за небывало наплыва репатриантов.
Я, не дождавшись ответа на свои запросы, отправился непосредственно на предприятия промышленной зоны города. Их было немного. В ответах из окошек отделов по набору кадров ссылались на бесперспективность моего возраста. В одном месте мне сказали, что глаза на него, возможно, и закрыли бы, если бы я был не инженером, а хорошим токарем или фрезеровщиком. До выхода на пенсию мне надо было проработать еще полных 10 лет. Получалось, что передо мной закрывали все доступы к заработку на кусок хлеба. А о преждевременном выходе на социальное пособие, ох, как не хотелось слушать.
Как-то к концу урока я почувствовал непривычно резкую боль в груди. Она неизменно нарастала и затрудняла дыхание. Тогда я вышел из аудитории, полагая, что мне станет легче на свежем воздухе. Боль нарастала и там. Лоб покрылся холодной испариной. Такого со мной еще не случалось. В перерыве ко мне подошли мои соученики и растерявшаяся Майя. Владимир, врач по профессии, сказал, что мне надо немедленно отправляться в приемный покой больницы.