Читать книгу Загородный бал. Перевод Елены Айзенштейн онлайн

– Я не больше, – ответил последний, зарядил свой пистолет и выстрелил в ту же точку, которую сделала в дереве пуля графа, разместив выстрел рядом с целью.

– Вот что такое хорошо обученный молодой человек, – с энтузиазмом воскликнул моряк.

В течение прогулки, которую он сделал с тем, на кого смотрел уже как на племянника, граф нашел тысячу возможностей поговорить о разных пустяках, что показало совершенную осведомленность Лонгвиля, соответствие коду благородного человека.

– Имеете ли вы долговые обязательства? – спросил граф у своего нового друга после всех вопросов.

– Нет, мосье, – ответил тот.

– Как? Вы платите все, в полном объеме?

– Точно так, мосье, – в противном случае, мы потеряем весь кредит и уровень оценок.

– Но, по крайней мере, у вас больше одной любовницы? Ах, вы покраснели, мой друг! Нравы меняются. Юность испорчена идеями юридического порядка, кантиантства и свободы.

У вас нет ни Гимара, ни Дюте, ни кредиторов, вы не знаете геральдики; но, мой юный друг, вы не ученик! Знаете, тот, кто не совершает безумств весной, делает их зимой. Если в семьдесят лет у меня восемьдесят тысяч ливров дохода, это оттого что в тридцать лет я съел капитал… С моей женой, со всей честью. Тем не менее, ваши недостатки не мешают мне пригласить вас в Плана. Подумайте, что вы обещали мне приехать, и я буду ждать вас.

– Какой особенный старичок! – сказал себе юный Лонгвиль. – Он крепкий и сильный. Хотя он хочет казаться порядочным человеком, я не буду этим гордиться.

Назавтра, в четыре часа, когда компания была разбросана в гостиных и биллиардных, слуга доложил о новом госте особняка, мосье де Лонгвиле. На имя избранника старого графа Кергаруэта все, до игрока, собиравшегося пропустить мяч, сбежались, чтобы наблюдать присутствие духа в мадмуазель де Фонтень, чтобы судить о человеческом фениксе, заслужившем похвального отзыва в ущерб соперникам. Действия молодого человека были элегантны, манеры просты, формы благородны; нежный голос и тембр, вибрировавший по струнам сердца, принесли мосье Лонгвилю благоволение всей семьи. Он не казался чужаком в роскоши пышной обстановки генерала. Хотя беседовал он как светский человек, каждый мог легко догадаться, что он получил самое блестящее образование, что его знания солидны и обширны. Он хорошо находил собственное слово в дискуссии, довольно легко возбуждая в старом моряке желание говорить на морские темы, и одна из женщин обратила внимание, что он кажется выходцем из Политехнической школы.