Читать книгу На другой стороне лжи. Роман онлайн

Глаза недобро смотрели из тёмного чрева квартиры с тонкошеим коридором, потонувшим во мраке. Виктор обеими руками прижал к себе горячую кружку и, как нашкодивший пацан, смотрел на «настоящую хозяйку».

– Я тут это… Солнце све… – начал он устоявшееся годами приветствие, но Маруся оборвала:

– Ага, мимо проходил, да наследить не забыл. Чё надо?

– Видел, как скорая приезжала, хотел узнать, всё ли нормально, – пытался владеть голосом незадачливый сосед, отодвигая от себя горячую кружку.

– Здрасьте на счастье! Четырнадцать лет не хотел, а тут захотел! А хотелка-то не отвалится, нет?

Муся смотрела на Виктора, как на врага всех времён и народов. Глаза её уже привыкли к свету, и она не щурилась. В полумраке подъезда её косоглазие казалось нелепым, словно кто-то обронил случайно пару ягод смородины да так и не подобрал, а ягодки, в разные стороны покатившись, застряли в выемках одутловатого лица. Виктор, нарисовав себе такую объёмную картину, отхлебнул чай. Осмелел.

– И тебе, Муся, солнце светит, мир поёт. Довожу до сведения, что всё моё при мне останется, – он сделал ещё один глоток. – Лучше скажи, что с Лёвой?

Ягодки прятались, медленно закатываясь в щели, и в их остатках концентрировалась злость.

– Не смей меня Мусей называть! Бесит это имя! От Льва ещё как-то терплю, но от тебя…

– Как знал, что не понравится, – Виктор смачно отхлебнул из огромной кружки, втягиваясь в привычный для него сарказмизм, – а Львусе так сразу понравилось имечко. Кстати, а ему Львуся нравится?

Маруся насторожилась, выкатила глаза на всякий случай обратно. Виктор продолжил, глядя прямо в смородины:

– Помнишь, когда мы познакомились, вы тогда в баре сидели, тут, недалеко, а я, узнав твоё имя, назвал тебя Мусей. Ты пьяная тогда была, но зыркнула на меня не приведи господь! Не понравилось тебе имечко, а Льву понравилось, он и пристрастился к нему. Я потом, когда он жениться удумал, в сердцах его Львусей обозвал… – Виктор оборвал свою речь, вгляделся в лицо женщины, чужой, холодной, как трамвайные рельсы зимой. Он давно мечтал высказать ей всё, что думает, много раз прокручивал в голове, как это будет, сотни раз мысленно спускался к ним в квартиру и устраивал разнос, причём, Льву доставалось тоже, но каждый раз мысли его запинались о счастье лучшего друга, долгое время горько переживавшего побег Таньки с каким-то хмырём из-за кордона. И сейчас, когда он окончательно понял, что Льва нет дома, что он в больнице или… (нет, без или!) … заготовленная речь хлынула из него: – А ведь как верно я вас тогда назвал: Львуся и Муся… Детки в клетке, да и только! Вы ж заперлись в этой квартире, на все засовы от всех закрылись, Лидку выжили. Сидите, пьёте потихонечку. На чьи деньги? Ты хоть день работала, как замуж вышла? Ты вообще хоть день работала в своей жизни? Что замолчала, зенки пялишь? Лёвка, он же компанейский был, его ж везде любили! А работяга какой, а? Мы ж во вредных цехах вместе с ним здоровье сливали во благо государства. А ты? Ввинтилась в его жизнь, а теперь, небось, спишь и видишь, как он сдохнет?