Читать книгу Четырехсторонняя оккупация Германии и Австрии. Побежденные страны под управлением военных администраций СССР, Великобритании, США и Франции. 1945–1946 онлайн

Однако существуют определенные пределы возможности помочь разбитой Германии встать на ноги после войны. И эти пределы сужаются с каждым днем, пока продолжается война. Чем больше весь мир будет вовлечен в военные действия против Германии, тем меньше будет запас промышленных товаров и продуктов питания мирного времени, которые после войны можно будет использовать для помощи Германии и ее восстановления. Чем больше фермеров станут солдатами, тем меньше будет производиться продовольствия. Чем больше заводов по всему миру будет переведено на производство боеприпасов, тем меньше продукции будет доступно для восстановления. Уже сейчас можно предвидеть нехватку продовольствия в мире, если война продлится дольше.

Кроме того, Германия – не единственная и не первая страна, которая будет вынуждена полагаться на помощь извне. Каждый месяц разрушений приводит к удлинению очереди, в конце которой стоит Германия, в то время как товаров, которых ждет эта очередь, становится все меньше (листовка, весна 1944 г.).

Продолжение этой войны означает дальнейшие бесполезные потери и жертвы и что война закончится на немецкой земле, что повлечет за собой уничтожение немецкого народа и прекращение его существования (листовка, август 1944 г.).

Каждый день продолжения этой уже проигранной войны принесет лишь больше страданий, хаоса и нужды (листовка, зима 1944 г.)».

После окончания войны и во время оккупации немцы любили сравнивать условия, в которых они жили, с условиями, которые, по их мнению, обещали им союзники, и жаловаться, что эти обещания нарушены. Все, однако, свидетельствует, что в том, что касается конкретных обещаний, память немцев явно их подвела. На самом деле союзники неоднократно предупреждали немцев, что если война будет продолжаться до горького конца (что фактически и произошло), то материальные последствия будут плачевными, и они, немцы, окажутся теми людьми, на которых эти последствия неизбежно лягут тяжелее всего. BBC часто сравнивала немецкий народ с пассажирами в поезде, который ведет безумец-машинист, решивший ехать так быстро, как только может, пока поезд окончательно не сойдет с рельсов; единственной надеждой для них было то, что какой-нибудь пассажир, рискуя получить штраф в 40 рейхсмарок, дернет за стоп-кран. Многие немцы с болью осознавали, что находятся в затруднительном положении, не будучи готовыми к тому, чтобы сделать хоть что-то. Чтобы избежать полного отчаяния, они прибегали к как можно более благоприятной интерпретации того, что произойдет после поражения. Возможно, союзники и в самом деле не давали никаких определенных обещаний, а вместо этого сделали ряд вполне конкретных предупреждений. Но они много говорили о привлечении нацистских преступников к ответственности и о создании военного правительства, которое окажется справедливым, даже если оно будет твердым и жестким. Более того, весь их подход был основан на предположении, что по сравнению с нацистскими лидерами они являются порядочными, правдивыми людьми, осознающими свой долг представителями цивилизованных христианских народов. Что может означать такой подход в практике оккупационных войск – это вопрос, по которому могут быть самые разные мнения. Ни одна оккупация Германии, какой бы безупречной она ни была, не могла удовлетворить немецкие представления о том, что такое справедливое обращение. Но если какие-то ожидания были обмануты, а обещания – нарушены, то это те ожидания и обещания, которые немцы придумали себе сами. Если бы они сравнили факты оккупации с мрачными прогнозами Геббельса, то, возможно, нашли бы для себя повод приятно удивиться.