Читать книгу Крушение империи. Записки председателя Государственной думы онлайн

В это время он тщетно ждал ответа на свои отчаянные телеграммы, посланные им в Ставку государю.

Тревожное настроение усугублял окончательно окрепший к этому дню слух о том, что в кармане у министра внутренних дел Протопопова уже лежит подписанный царем указ о роспуске Государственной думы. Все понимали, а Михаил Владимирович особенно больно это чувствовал, что распустить Думу в такой момент – это бросить зажженную спичку в пороховой погреб, ибо если еще что сдерживало и могло еще продлить хоть относительное спокойствие, так это Дума, на которую были обращены все взоры.

Около десяти часов вечера я уехал домой. С трудом успокоившись после всего виденного и слышанного, я был около трех часов ночи разбужен тревожным телефонным звонком. У аппарата был Михаил Владимирович, который просил меня немедленно явиться к нему. Я застал его в кабинете за письменным столом. Он молча протянул мне бумагу… Я понял – это был указ.

Настала мучительная пауза. Михаил Владимирович сидел в глубоком раздумье и нервно перебирал пальцами свою бородку. Затем он встал и начал быстро ходить из угла в угол.

«Все кончено… Все кончено!» – повторял он несколько раз, как бы про себя.

Видно было, как дорого стоили ему эти несколько часов. Многое, я думаю, передумал и перечувствовал этот человек за короткое время. Он как-то сразу осунулся, постарел, глубокая тень печали легла на его открытое, честное лицо, тень, которая оставила свой грубый след на всю его жизнь.

Он быстро остановился и с нескрываемой брезгливостью и злобой сказал:

– Позвоните сейчас «этому» Протопопову.

Я взялся за аппарат, но все мои попытки связаться с министром внутренних дел были тщетны.

– Очевидно, сбежал герой, – с усмешкой заметил Михаил Владимирович и вновь заходил по кабинету. Он несколько раз подходил к письменному столу, брал роковой указ, бегло прочитывал его и снова бросал на место.

Время подходило к рассвету, я потушил электричество. В комнате стало как-то еще печальнее. Мне бросилось в глаза необыкновенно бледное лицо Михаила Владимировича.