Читать книгу Рисунок воли на теле души онлайн

Как бы то ни было, их дружба не осталась незаметной и свою долю насмешек они получили, хотя их отношения ничуть не изменились.

Ну вот, теперь о самом главном. Шёл у нас урок истории. Молодая учительница с воодушевлением рассказывала о великих достижениях Октябрьской революции. Землю, мол, отдали крестьянам, заводы – рабочим, и вот теперь мы живём в хороших домах и учимся в прекрасной школе. Всё прошло бы гладко, если бы она не добавила, что всё это сделано руками людей, без какого-то там мифического бога.

Она торжественно осмотрела класс, но тут раздался уверенный голос: «Бог поругаем не бывает!». Это было как пощёчина. Учительница покраснела и набросилась на Прохора (вы, конечно, догадались, что это сказал он). Я не помню, что она там конкретно несла, но суть сводилась к тому, что бога придумали чтобы обманывать народ и т. д. А в конце добавила, что никакого Иисуса Христа и в помине не было. Всем было радостно и интересно, мы смотрели то на учительницу, то на Прохора. И вдруг Прохор запел:

и такая сила была в его словах, что все как-то притихли, одна учительница саркастически улыбалась.

Какая-то сила мягко вливалась в меня, но хихиканье хулигана Пашки с предпоследней парты рождало скептическое сопротивление.

Меня, да и всех эти слова изумили до крайности, потому что стало происходить нечто невероятное. Эти слова пропел не один Прохор! Но и никто из нас. Слова прозвучали откуда-то сзади, тихим хором, как восторженный шелест тополиной листвы в ясный солнечный, но ветреный день, но только человеческими голосами. Казалось, огромное войско из далека-далёка подпевало Прохору.

Не страх и даже не ужас придавил меня и вошёл во всё моё существо, потому что пели это уже не только люди. Ещё более огромное и ужасное в своей истинно великолепной красоте воинство пело с Прохором в Силе и Славе. Несмотря на большое количество певчих, каждый голос был различим своим тембром и личной красотой, но все они стройно, властно и неумолимо вливались в общий ритм и мелодию пения. Стены вокруг нас становились голубовато-прозрачными и наша классная комната ощущалась каким-то бесконечно далёким тусклым пыльным чуланчиком в великолепии небесной славы. Я чувствовал: ещё мгновенье и я расстанусь со своим, всё же любимым телом, со своей прежней жизнью, и наступит что-то совсем новое, пугающее гигантским простором, своим непреклонным законом и абсолютной неизвестностью дальнейшей моей судьбы. Мне стало очень жалко себя, такого ничтожного и скверного мальчишки…