Читать книгу Иерусалимский вокзал онлайн


Завтра осень…

Душа пусть распарится,

И в стаканах играет вино.


И стучит,

Как тяжелая палица,

Дождь осенний в большое окно.


Ташкент, 1968 г.

***

Тишина разламывает кости:

В доме спят хозяева и гости.


На полу паркетном и хрустящем

Тишина располагает спящим.


И пока не дрогнет хвост петуший,

Тишина ласкает наши души.


1968 г.

ЖИТИЕ

И умер день. И пропасть тьмы

В себе зачать готова

Звезду и три больших сосны

И близкий скрип засова.


И вспыхнет сказочно вдали

Изба лесного деда.

Он выйдет в лес сосну валить

И тишины отведать.


И, помолившись, отойдет

В обещанное царство,

И бросит кровь на небосвод

Святое слово: "Здравствуй!".


Карелия. 1969г.

***

Есть в музыке теченья,

Где не спастись вдвоем.

Без смысла и значенья

Мы умираем в нем.


И слизываем слезы

Словами доброты,

И вновь растем, как лозы,

В навозе суеты.


В последний раз сличаем

Случайность наших мук…

И души излучаем,

Не расплетая рук.


Ташкент, 1968г.

ЧУЖИЕ ОБЛАКА

Мне Библия – как часть материка,

Где мне известен каждый третий житель.

Я прихожу сюда издалека

Легенды слушать на родном иврите.


Мне Библия – как часть моей судьбы,

Где музыка замешана стихами,

Где прошлое уложено в снопы

Рабочими надежными руками.


Мне Библия – как часть черновика,

Планеты незаконченная внешность…

Зачем считать чужие облака,

Чужое небо принимать за вечность.


Октябрь 1969 г.

***

С утра лило на подоконник.

Хотелось выброситься вон.

Сентябрь, как идолопоклонник,

Гонял по улицам ворон.


И молча дул в дверные щели,

У ног ласкался, как щенок.

Ложился в белые постели

И пачкал все, что только мог.


Он свой талант свернул в комочек:

К обеду дождь остановил

И Пастернака десять строчек

Всем пострадавшим подарил.


И дал понять, что осень – это

Не дым, не запах от костров,

Не дождь, а творчество поэта —

Из листьев, плесени и слов.


Львов, 1969 г.

ИЗРАИЛЬ

Ищу становища твои

В следах истории нелепой,

Как пес – по запаху крови,

Как нищий-на краюху хлеба.


И обнаруживаю дух

Над пеплом букв, в глубинах дыма,

Где шелест шерстяных старух

В деревьях Иерусалима.


Долиной Страшного суда